Маленькое сердце (СИ)

   И это было последнее письмо, а в конверте - эта фотография... Долго я еще ждала весточки... И дождалась.

   Писал Григорий. Из госпиталя. Снова ранили его. И как уж он попал в этот госпиталь, ума не приложу. А случилось это уже в августе, когда наши войска перешли в наступление и погнали немца назад, в его Германию. Про себя сказал, как только поправится - снова в отряд, добивать пойдет врага на его же территории. А Ванюша, наш сынок... с ним, мол, рядом. Ухаживает, стало быть, за отцом... не отходит.

   Значит, жив наш сын! Уберег бог дитя, отвел от него беду. Так подумала я и горячо помолилась Богу и святым, что сберегли они мне мужа, и Ванечка остался живой... И только потом, когда кончилась война и Григорий вернулся домой один, я узнала страшную правду... Он сам и рассказал...

   Она замолчала, глядя на фотографию. Скосив взгляд, я увидел, как она поджала губы, закусила их сильно, стараясь не дать вырваться крику из груди, но не смогла удержать его. И закачалась из стороны в сторону, слезы хлынули потоком, как ни крепилась, а из горла вырвались рыдания... может быть, последние в жизни этой женщины. Сколько еще у нее слез? Видимо, уже и не осталось.

   Я молчал. Строил догадки: что же случилось? Расскажет ли она? Должна, хоть и не обязана. Хоть и тяжело было вновь кромсать ножом израненное, больное сердце.

   Тем не менее настаивать я не мог. Не смел. И решил, что коли не скажет, стало быть, так уж надо. Ей надо, не мне, ибо каждое слово ее - рвущий душу вопль, терзающий слух материнский крик...

   Но она заговорила. Нашла в себе силы. А потом показала мне все письма.

   Когда она стала рассказывать дальше и дошла до того места, о котором так трудно, так больно было ей говорить... то у меня комок подкатил к горлу. Картина, стоящая перед глазами, заставила бы прослезиться и затрепетать не только человеческое сердце, но, кажется, задрожал бы и Сфинкс.

   Вот что она рассказала. Так передал этот рассказ ее муж, на глазах у которого всё и произошло...

   ... Ожидался проходом немецкий эшелон с тоннами взрывчатки, с оружием, минами, гранатами, с танками; в середине состава - цистерны с горючим для танков и самолетов. А в вагонах - полковники и генералы, сотни солдат...

   Эшелон шел на восток. Под Курск. Об этом сообщила разведка, данные приняли радисты в партизанском отряде. Указывалось даже время. Однако такая же шифровка была передана в отряд Федорова, действовавший западнее Луцка, у самых границ Волыни. Именно им, первым, надлежало пустить под откос этот состав. Радиограмма, посланная Прокопюку, предупреждала о подстраховке. Кто знает, как сложатся дела у Федорова: успеют ли, смогут ли они? Ведь всякое может случиться, а такой случай упускать нельзя.

   И вышло то, чего опасались. Охраняя эшелон, немцы подняли в воздух "Юнкерсы", и те забросали бомбами лес в том месте, где стоял отряд Федорова. Но, несмотря на ощутимые потери, партизаны все же попробовали пустить этот состав под откос. "Мессершмитты" без конца обстреливали железнодорожное полотно с обеих сторон, так что не только заложить мину, но даже и подойти к путям не удавалось. Один за другим гибли партизаны, вся насыпь была уже усеяна мертвыми телами, а немцы всё били и били сверху, поливая шквальным огнем рельсы и шпалы.

   И он проскочил, этот эшелон. Некому было минировать путь. Улыбающиеся и довольные, с чашкой кофе в руках, смотрели немецкие генералы из окон вагонов на бездыханные тела партизан...

   Но дальше еще один отряд, где-то под Ровно. Так донесли шпионы и указали место: определенный квадрат. Да, именно там совсем недавно стоял отряд Прокопюка. Сюда и полетели новые бомбы, круша лес, выворачивая наизнанку землю, обеспечивая беспрепятственное движение составу с высоким немецким командованием, с живой силой. И так же барражировали в небе вражеские самолеты, охраняя полотно, не давая приблизиться к рельсам ни единому человеку. И удивлялись: почему никого не видно? Может, карателям удалось разбить партизан, или те не знают о проходе такого важного эшелона? А может, надеются на соседей?

   Но не знал предатель, выдавая местоположение отряда, что партизаны снимутся отсюда и уйдут на северо-запад, ближе к Федорову. А место новой стоянки уже не смог передать, потому что своевременно сбежал из отряда, боясь погибнуть от пуль и снарядов новых хозяев.

   Долго патрулировали железнодорожную насыпь в этом месте вражеские летчики, ожидая прохода эшелона, но партизан не увидели. Наконец, догадавшись, видимо, в чем дело, спешно повернули и устремились к Ковелю, в район рожищевских болот...

   Болота преграждали путь карателям. Да они и не могли подумать, что отряд остановится именно здесь. Но такое место выбрал командир и тотчас поставил задачу: эшелону удалось проскочить, и теперь уничтожить его должны только они, надеяться больше не на кого. И к насыпи, хорошо просматриваемой из-за редкого леса, спешно отправилась группа из пяти человек; в руках у них взрывчатка и машинка с рукоятью выключателя и длинным проводом. Остальные бойцы залегли в кустарнике по обеим сторонам пути, растянулись по всей насыпи.