Малиновый рассвет

– Да как же! Фольклористика, между прочим, тоже наука. Изучение народа, его верований… Почти как история, только сказочнее. Вот ты, наверное, тоже мог бы что-то интересное рассказать. Про девушку ту…

Гордея укололо злобой, но он понимал, что срываться на глупую девчонку не стоит. Он вздохнул и остановился, повернувшись к Свете лицом.

– Послушай, я уже говорил. Там не было никакого зверя и не могло быть. Произошло убийство. Жестокое и несправедливое. Убили мою невесту, а того, кто это сделал, так и не поймали. Газеты потрубили, по радио шли обсуждения, даже телевидение приезжало, но на этом всё. Люди посудачили месяц, потом им надоело. А Нину не вернуть. Если старики верят в домовых, это одно, а растерзанная девушка…

– Я читала эти статьи. У бабушки много газет лежит в сенях, связанные тюками и пожелтевшие. Там и фотографии были! Что за убийца такой? Настоящий маньяк. Почти как тот псих, который в лесополосах женщин убивает, ну ты слышал, наверное. И этот случай с Ниной произошёл у нас, в тихом Красилове! Если бы человек так хладнокровно убил другого человека, то вряд ли ограничился бы одним убийством. Так что это не несчастный случай.

– Так ты определись: ты хочешь написать сочинение про домовых или расследовать убийство десятилетней давности?

– Хочу узнать что-то из первых уст, – не сдавалась Света. – Там были следы когтей! Какой человек так сможет?

– Ты можешь считать, что Нину загрызли бродячие собаки. Мне неприятен этот разговор.

Гордей повернулся и зашагал быстрее, но и Света прибавила шаг.

– Собаки? Значит, ты уже подтверждаешь, что это был не человек?

Перед глазами у Гордея темнело импульсами, в черноте выступали картины, которые он предпочитал бы забыть. Он остановился, прижав ладони к векам, и задышал часто и глубоко.

– Эй-эй-эй! Прости, пожалуйста! Мне больше не у кого спросить, местные запрещают говорить про тот случай, но все как один верят в версию со зверем. Ты не обижаешься?

– Н-нет, – процедил Гордей сквозь зубы, но внутри клубилось и ворочалось что-то чёрное, готовое вот-вот рвануть.

– Хорошо, – обрадовалась Света. – Пойдём дальше? Попить дать?

***

Выстиранные занавески слегка колыхались: из оконных щелей сильно дуло. Сон не шёл. Вернее… Гордей то проваливался в какое-то жидкое болото, полное копошащихся червей, то выныривал из него, покрываясь холодным потом и хватая ртом воздух.

Наваждение прошло только с рассветом – разбавленные малиновые лучи заглянули в комнату, и Гордей словно по-настоящему проснулся. Свесил ноги со скрипучей постели и наступил на что-то мокрое, липкое… Склонился и увидел, что пол заляпан грязью. Гордей склонился, потёр пальцем грязь и нахмурился. Кто наследил? Анна Петровна точно его убьёт и прикажет выметаться скорее. Может, это было бы и к лучшему, но оставлять после себя заляпанный пол (пусть и не по своей вине) Гордею было бы совестно.

Он наспех натянул штаны и, стараясь не шуметь, вышел на улицу. Птицы шумели, но не заливались трелями, а перекрикивались пронзительно и резко где-то на старой яблоне.

Гордей набрал воды в ведро и спиной почувствовал на себе чей-то тяжёлый взгляд. Ему стало неуютно, между лопаток пробежали мерзкие колючие мурашки. Гордей обернулся и заметил хмурое лицо бабы Тони за колыхающейся занавеской прежде, чем соседка успела скрыться.

Вернувшись в комнату, Гордей обмакнул в ведро тряпку, прихваченную по пути на веранде, и склонился над пятнами грязи. Что-то теперь в их облике насторожило его ещё сильнее. Гордей занёс мокрую тряпку, размазал воду по грязи и замедлился. От грязи железисто пахло… кровью. Разводы растеклись по полу и теперь правда выглядели не буро-грязными, а красно-ржавыми. Разве что кошка притащила мышь ночью? Но вроде бы никаких кошек тут не жило. И Гордей бы услышал, спал ведь не так чтобы крепко. Но и от мыши не было бы столько крови, если уж честно…

Гордей убрал пятна так быстро, как только смог. Ему бы не хотелось, чтобы хозяева застали его на коленках, с тряпкой в руках. И было что-то ещё – какое-то невыраженное желание скорее спрятаться, выкинуть грязную тряпку, слить под забор порыжевшую воду и вымыть ведро, сделать вид, будто и не было ничего такого…

– Прибираешься с утра?

Гордей чертыхнулся и поднялся, блюхнув тряпку в ведро.

– Ну так. Наследил вчера немножко.

Анна Петровна обвела цепким взглядом и пол, и Гордея, и ведро. Гордей так и не понял, показалось ли ей что-то подозрительным, но хозяйка просто бросила в ответ:

– Воды много не разводи, полы вздуются.

– Угу.

Протиснувшись боком и закрывая собой ведро, чтобы Анна Петровна не заметила странный цвет воды, Гордей снова вышел на улицу и быстро, плеская брызгами себе на ноги, вылил содержимое под яблоню.

Ветки красные, все в крови.

Брызги на белом ноздрястом снегу…