Мальтийские игры, или Печальная симфония в си миноре

Сейчас Стас сидит перед компьютером и пытается разложить по полочкам все, что ему известно, понять, почему он оказался на Мальте вместе с Ингой Телегиной. Мысли путаются. Голова раскалывается. Надо успокоиться и выпить таблетку: мама положила в багаж обязательный для поездки лечебный набор – от простуды, головной боли, температуры и прочих неприятностей, которые могут произойти в дороге. Стас выпил таблетку, прилег на кровать, но долго лежать не смог. Снова подошел к компьютеру, начал переносить сегодняшние снимки с камеры на экран. Достал лист бумаги, разделил на две колонки и стал записывать в одну – известные факты, в другую – вопросы, возникающие при анализе этих фактов. Затем подумал и на отдельном листе написал: «версии, гипотезы» и решил, что будет рассматривать даже самые невероятные, самые фантастические версии того, что с ними (скорее, с Ингой) происходит на Мальте, и того, почему он оказался невольным участником этих событий. Теперь понятно, что это не случайно. Хотя тот факт, что Клер – его сестра, ничего не объясняет. Он ведь никогда не встречался с ней, он даже не знал, что она погибла здесь, на Мальте.

Следовательно, он присутствует здесь не как жертва (в отличие от Инги), а (и тут вариантов может быть несколько) как «А» – свидетель (то есть само присутствие Стаса здесь, вместе с Ингой, является неопровержимым доказательством очевидности происходящего, и тогда для сценариста, затеявшего эту игру, Стас, в качестве очевидца, может понадобиться как алиби), «Б» – секундант (если это дуэль, то ему – Стасу – отведена роль сопровождающего, посредника, помощника участников этой дуэли. Но вот на чей стороне ему предлагают находиться?), «В» – связующее звено (между историей пятилетней давности и нынешней, между Ингой – он ее коллега и Клер – он ее брат) и, наконец, «Г» – палач.

Поставив жирную точку на бумаге после слова «палач», Стас сломал карандаш. И кого же ему предстоит казнить? Он хотел зачеркнуть это слово, но передумал. Вспомнил, что решил перечислять все версии, даже самые невероятные.

«Теперь остановимся и начнем сначала».

Итак, Стас выяснил, что на Мальте он не случайно. Значит, в командировку его отправили не за его таланты (Стас ухмыльнулся: еще совсем недавно он считал себя если не гениальным, то самым-самым расталантливым), а потому, что он брат Светы. И потому, что он должен играть отведенную ему роль – одну из вышеперечисленных. «Или все сразу?» – написал на листке бумаги Стас и добавил напротив этой фразы букву «Д».

Теперь о том, что он выяснил в связи с происходящими вокруг Инги событиями.

Ему было очевидно, у нее в этой игре роль менее завидная, чем у него. Ее никак нельзя затиснуть в эти четыре варианта. Ей предназначена, по всей видимости (Стас вздохнул и зажмурился на какое-то время), роль жертвы.

Итак, есть постановщик (режиссер) всего этого действа, есть жертва и есть он – Стас, скажем так, посредник.

Что нужно режиссеру? Стас вновь и вновь возвращался к этому вопросу. Если только напугать, то он этого добился и игру можно заканчивать. Возможно, завтра (и в следующие дни) ничего странного больше не произойдет, и позже – в Москве – они просто посмеются над всеми Ингиными страхами. Но что-то подсказывало ему, что до конца еще очень далеко. Ведь по законам жанра развитие действия должно привести к кульминации – наивысшей точке, а потом и к развязке. Поэтому нужно приготовиться к продолжению игры, причем по его – режиссера – правилам.

А если попытаться изменить эти правила? «Нет, – с сожалением подумал Стас, – пока это сделать невозможно, потому что логика игры непонятна. И цели постановщика неясны. Идем дальше».

Если режиссеру нужно избавиться от Инги? Скажем так, устранить физически? За два дня возможностей было много, но он ими не воспользовался. Следовательно, одно из двух: или ему это не нужно вообще, или ему это пока не нужно. Стас уже думал об этом и склонялся к мысли, что, к сожалению, постановщик развивает второй вариант. Значит, он хочет устранить Ингу (Стас не мог произнести слово «убить», как будто боялся, что произнесенное слово может вдруг материализоваться), но предварительно ему нужно с ней «поиграть», как в кошки-мышки. Тогда возникает вопрос: когда он планирует ее устранить? Ведь есть же у него какие-то идеи на этот счет? Когда он наиграется? И как уловить этот момент, чтобы успеть переиграть режиссера? И спасти Ингу.

Такой в ближайшем будущем может оказаться задача Стаса.

А если все-таки предположить, что цели устранить ее у него нет? Тогда, как сказала Инга (а Стасу показалась эта версия вполне адекватной), ему нужно довести Ингу до состояния помешательства. Она должна сломаться, утратить волю к сопротивлению, подчиниться режиссерским желаниям. Наверное, и такое возможно. Вопрос: почему для этого нужно было притащить ее на Мальту? Только потому, что пять лет назад здесь погиб ее друг?