Мальтийские игры, или Печальная симфония в си миноре

Стас вдруг понял, что все его «расследование», если можно так сказать, все его размышления и домыслы он начал ни с того конца. Он зацепился за то, что пять лет назад погиб Игорь. Соответственно, все, что происходит теперь с Ингой, связано с этим обстоятельством. Это было логично. Но! Он упустил тот момент, что погибла и Клер! Нет, конечно же, он помнил об этом. Переживал заново то чувство потери, которое испытал пять лет назад. Но не связывал Клер с сегодняшними событиями. А зря. Скорее всего, именно она, а не Игорь, стала спусковым крючком. Именно потому, что погибла Клер… да, именно так…

Потом они спускались к гавани, шли в том направлении, где увидели яхту. Оба молчали. Стас переваривал в голове только что возникшую догадку, Инга наполнялась новыми страхами, боялась произнести слово, боялась отойти от Стаса, шла рядом, чуть ли не касалась его.

Вот и порт. Множество кораблей. Уже совсем близко яхта «Клер Майнер». Осталось совсем немного. Но Инга остановилась. Стас был на полметра впереди, обернулся и растерялся. Она смотрела в одну точку, тяжело дышала, побледнела, вот-вот снова упадет в обморок.

– Что? Что такое? – Он подбежал и взял ее за талию, поддерживая.

Инга показывала одной рукой в сторону яхты, второй – схватила Стаса и не могла ничего произнести; глаза дикие, дыхание прерывистое. Стас с трудом расслышал ее шепот:

– Игорь. Это Игорь.

– Где? – Он хотел рвануть в сторону, куда она показала, но Инга цепко держала его за руку. Стас оказался, как будто в клещах.

– Отпусти меня, – он пытался высвободиться, – я пойду посмотрю.

Инга держала крепко, в глазах – безумие.

– Он-н жи-и-вой. Это Игорь. Я вид-дела, – она вся дрожала.

– Инга, успокойся, пойдем скорее, нужно подойти ближе.

– Я не могу.

– Можешь.

– Нет, я не могу двигаться, – она изумлено посмотрела на Стаса. – Ноги… У меня не идут ноги.

Только этого сейчас и не хватало. Что с ней? У нее от страха, так иногда говорят, «отнялись ноги». Она стояла, одной рукой вцепившись в Стаса, другой сжала в кулаке кофточку, которую перед этим сняла (было жарко). И не двигалась. Стас испугался не на шутку. Не за себя, за нее. Он осторожно стал высвобождать свою руку, распрямил ее пальцы, аккуратно вытащил кофту и набросил ей на плечи, потом тихонько повел ее к скамейке, усадил. Сел рядом.

– Почему ты думаешь, что это он?

– Он-н-н, – она раскачивалась из стороны в сторону. – Живой.

– Пойдем ближе. Если это он, ты поговоришь с ним.

Но Инга только дико взглянула на Стаса и сжалась еще больше. Тот понял, что она не двинется с места. Надо идти самому.

– Во что он одет?

– В то, во что был одет в тот день.

– Опиши мне, пожалуйста, – Стас говорил тихо, поглаживая ее руку.

– В светлых брюках, рубашка в клеточку, коричневая такая… Курточка легкая светлая.

– Если он в куртке, как ты рубашку рассмотрела?

– Но я помню его рубашку.

– Так, может, ты просто увидела кого-то похожего, в светлой куртке, «вспомнила» рубашку и остальное домыслила?

– Не-ет. Это был он. Походка его. Одежда тоже.

– А лицо?

– Я видела его со спины.

– Со спины? Но как можно быть уверенным?..

– Потом повернулся, – прервала его Инга и снова задрожала.

– И?

– Похож. Его лицо.

Стас поднялся со скамейки, сказал: «Я сейчас приду, никуда не уходи!» Инга хотела что-то произнести, но губы ее не слушались. И когда Стас уже убежал, еле слышно выговорила: «Не оставляй меня».

Потом как-то сникла, положила руки на колени и, наконец, расплакалась.

За пять лет до описываемых событий. Апрель 2005 года. Мальта

Инга плохо спала. Один и тот же сон (или это был не сон, а видение?) сопровождал ее всю ночь. На утро у нее поднялась температура. Игорь потрогал ее лоб и с растерянностью сказал:

– Да ты никак заболеваешь? Неужели вирус? И где ты могла подхватить?

– Нет, не думаю. Вчера немного просквозило. Я тебе говорила, что была участницей языческого обряда. Все действие проходило на открытой местности, наверное, немного продуло. Но ты не волнуйся, это ненадолго.

– Может, врача вызовем?

– Не нужно. Правда, скоро пройдет.

Завтрак ей принесли в номер. Но Инга совсем ничего не ела: так, поковыряла в тарелке, отхлебнула кофе. У нее раскалывалась голова, в груди «горело», в районе солнечного сплетения прочно обосновался какой-то шар и пульсировал, создавал дискомфорт. Руки дрожали, глаза дергались. Вряд ли это был вирус, скорее, что-то не в порядке с нервами.

Она пыталась улыбнуться Игорю, говорила, что все пройдет, надо просто отлежаться, и очень обрадовалась, когда тот, наконец, ушел: ей хотелось остаться одной.