Малый дом в Оллингтоне. Том 1

– Мистер Кредль! Вашу руку, – сказал Люпекс после второго стакана разбавленного бренди, на третий ему не было дано разрешения. – Между нами было маленькое недоразумение, забудемте о нем.

– Мистер Кредль, сколько я знаю его, – сказала мистрис Люпекс, – настолько джентльмен, чтобы забыть всякое неудовольствие, когда другой джентльмен подает ему руку в знак примирения.

– О, конечно, – сказал Кредль, – я совершенно… да, я… мне очень приятно, что все кончилось благополучно.

Вместе с этим он пожал руки супругов, причем мисс Спрюс поднялась с кресла, сделала низкий реверанс и тоже обменялась пожатием рук с мужем и женой.

– Вы, мистер Кредль, холостой человек, – сказал Люпекс. – И потому не в состоянии понять, что происходит иногда в душе человека женатого. Бывают минуты, когда чувство ревности из-за этой женщины берет верх над рассудком.

– Ах, Люпекс, перестань, – сказала жена его, шутя похлопав по его плечу старым зонтиком.

– И я, не колеблясь, скажу, что в тот вечер, когда вас приглашали в столовую, я не мог совладеть с этим чувством.

– Я очень рад, что все уладилось, – сказал Кредль.

– И я очень рада, – сказала мисс Спрюс.

– И следовательно, нет надобности говорить об этом, – заметила мистрис Люпекс.

– Еще одно слово, – сказал мистер Люпекс, размахнув рукой. – Мистер Кредль, я чрезвычайно рад, что вы не исполнили моего требования в тот вечер. Придите вы тогда, признаюсь вам, придите вы тогда, и, право, без крови дело бы не обошлось. Я ошибался. И теперь сознаюсь в своей ошибке, но все-таки без крови дело бы не обошлось.

– Ах Боже мой, Боже мой! – сказала мисс Спрюс.

– Мисс Спрюс, – продолжал Люпекс. – Бывают минуты, когда сердце человеческое ожесточается.

– Так, так, – сказала мисс Спрюс.

– Ну, Люпекс, довольно, – сказала его жена.

– Да, довольно. Но все же, мне кажется, я вправе выразить мистеру Кредлю мое удовольствие, что он не пришел ко мне. Ваш друг, мистер Кредль, удостоил меня вчера своим посещением в театре, в половине пятого. К сожалению, в это время я был на подмостках и никак не мог спуститься к нему. Я сочту за особенное счастье встретиться с вами в ресторане «Кружка и покер», в улице Бау, закусить хорошей отбивной и утопить в стакане вина это неприятное недоразумение.

– Вы очень любезны, – сказал Кредль.

– Мистрис Люпекс тоже будет с нами. Там есть очаровательный, уютный уголок, и если мисс Спрюс удостоит…

– Ах, сэр, ведь я старуха, вы это знаете.

– Нет, нет, нет! – воскликнул Люпекс. – И слышать не хочу. Что вы скажете, на это, мистер Кредль, насчет обеда, знаете, вчетвером?

Разумеется, приятно было видеть мистера Люпекса в его нынешнем настроении – гораздо приятнее, чем в то время, когда дело с ним, по его собственному выражению, не обошлось бы без крови. Но как ни был он приятен, и на этот раз все-таки было видно, что он находился в не совсем трезвом состоянии. Поэтому Кредль не назначил дня для скромного званого обеда и только заметил, что будет очень рад воспользоваться приглашением при первой возможности.

– Теперь, Люпекс, пора спать, – сказала жена. – Ты знаешь, у тебя сегодня был тяжелый день.

– А ты, голубушка?

– Я приду сию минуту. Полно же, пожалуйста, не дурачься, отправляйся спать. Иди сюда! – И она стала в открытых дверях, ожидая, когда он пройдет.

– Мне бы хотелось лучше остаться здесь и выпить стакан чего-нибудь горячительного, – сказал Люпекс.

– Люпекс, ты опять хочешь рассердить меня, – сказала жена, бросив на него взгляд, совершенно для него понятный.

Люпекс не имел расположения драться и в ту минуту вовсе не жаждал крови, поэтому он решился идти. Но во время перехода он приготовился к новым битвам.

– Вот сделаю же я что-нибудь отчаянное, – говорил он, снимая сапоги, – непременно сделаю.

– Ах, мистер Кредль, – сказала мистрис Люпекс, как только затворила дверь за удалившимся мужем. – Я не знаю, как взглянуть вам в глаза после событий этих последних памятных дней!

Она села на диван и закрыла лицо свое батистовым платком.

– Перестаньте, – сказал Кредль, – это ничего не значит между такими друзьями, как мы.

– Но ведь это будет известно в вашем управлении сбора податей и уже, может быть, известно, оттуда приходил к нему в театр какой-то джентльмен. Не знаю, переживу ли я это?

– Согласитесь, мистрис Люпекс, я должен же был послать кого-нибудь.

– Я не обвиняю вас, мистер Кредль. Я знаю очень хорошо, что в моем жалком положении не имею даже права обвинять кого-нибудь и не могу судить об отношениях одного джентльмена к другому. Но только подумать о том, что мое имя упоминается с вашим… Ах, мистер Кредль! Мне стыдно взглянуть вам в глаза!

И она снова спрятала свое лицо в батистовый платок.

– Хорошее к хорошему идет, – сказала мисс Спрюс, в тоне ее голоса было что-то особенное, придававшее словам ее много скрытого значения.

– Ваша правда, мисс Спрюс, – сказала мистрис Люпекс, – сейчас только это одно меня и утешает. Мистер Кредль настолько джентльмен, чтобы не воспользоваться… я в этом совершенно уверена.

И мистрис Люпекс взглянула на него поверх ребра ладони, в которой держала батистовый платок.