Мама

Проводить деть с больной Никой было еще тяжелее, чем со здоровой. Она раздражалась и плакала по любому поводу, не хотела есть, ей нужно было постоянно вытирать нос, ставить свечи и носить на руках. Стоило опустить ее на пол, Ника начинала безбожно орать, протягивая руки к Лине. К обеду Лина была без сил. У нее самой снова поднялась температура, Ника с трудом поела бульон и категорически отказывалась спать. Лина ходила с ней на руках по комнате, пытаясь напевать колыбельные песенки. Ей казалось, что больной ребенок уж точно должен уснуть, но ничего подобного – Ника с интересом смотрела по сторонам и постоянно что-то лепетала на своем языке. Лина была в отчаянии, ей ужасно хотелось выпить горячего чая и прилечь, но Ника не дала бы ей этого сделать. Лина остановилась, закрыла глаза и посчитала до десяти. Потом глубоко вздохнула и пошла в спальню. Там она подошла к аптечке и достала сосудосуживающие капли.

– Надо поспать, – тихо сказала она, запрокидывая Нике голову. – Тебе надо поспать, – с этими словами она несколько раз резко сжала бутылек, вливая по нескольку порций лекарства сначала в одну, потом в другую ноздрю, а когда Ника заплакала, сделала несколько впрыскиваний прямо ей в рот.

Когда Ника, наконец, перестала плакать и уснула, Лина измерила свою температуру – 39,6. Она без сил опустилась на диванчик в детской, думая собраться с силами и развести себе лекарство, но сама не заметила, как провалилась в мучительный, липкий, болезненный сон.

Когда она проснулась, дочь еще спала. Лина взглянула на часы – Ника спит чуть больше двух часов. Она подошла к ней и пощупала лоб, он не был горячим. Дыхание было спокойным, цвет лица чуть бледнее обычного. Лина пошла на кухню, заварила чай, выпила таблетку парацетамола и стакан шипучего витамина С. Голова болела еще сильнее, чем днем. Ей было дурно, перед глазами все расплывалось. Лина решила еще раз прилечь и вернулась в детскую. Ника уже ворочалась, готовясь проснуться. «Нет, я не смогу, – подумала Лина, – я просто не выдержу». Она снова достала бутылек, приблизилась к кроватке и снова несколько раз впрыснула лекарство в обе ноздри. Дочь помотала головой, но не проснулась. Лина закрыла глаза и легла на диванчик. Она не чувствовала ничего – ни угрызений совести, ни страха, она снова провалилась в полубредовое состояние, в котором она была словно подвешена в воздухе и парила в липкой темноте, никак не могла нащупать ни стен, ни потолка, с трудом хватала ртом воздух с примесью каких-то химических запахов.

Когда она открыла глаза, уже начало смеркаться. Голова болела чуть меньше, и, кажется, спала температура. Лина подошла к кроватке. Ника спала, открыв рот и с полуоткрытыми глазами. Лина потормошила ее. Ника не проснулась. Лина потормошила ее сильнее, но девочка продолжала спать. В панике Лина схватила ее на руки и стала трясти. Девочка попыталась открыть глаза, но они сами закрывались обратно. Руки ее безвольно свисали, голова качалась, словно она была на веревочке. Лина чуть не заплакала. Потом она перестала трясти дочь, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Она положила Нику обратно в кроватку и послушала, как бьется ее сердце. Сердце билось, хоть и немного медленнее, чем обычно. Лина принесла из кухни телефон и набрала скорую.

Через десять минут в дверь позвонили, Лина пошла открывать. Фельдшер, молодая девушка, быстро проскользнула в комнату, на ходу обрабатывая руки дезинфицирующим раствором.

– Что у вас случилось? – спросила она, глядя на Нику, которую Лина достала из кроватки и уложила на диван.

– Дочь уже долго спит, – ответила Лина встревоженным голосом, – не могу ее разбудить. Спит уже четыре часа, это на нее не похоже, обычно час-полтора. Она разболелась, у нас с утра была педиатр, потом я сбила ей температуру и вот она спит и не просыпается, я волнуюсь, мне кажется, это ненормально.

Фельдшер присела на диван рядом с девочкой, послушала ее, посветила в глаза фонариком, приподняв веки.

– Давайте измерим температуру, – она достала из сумки градусник и стряхнула его. – Когда дети болеют, они могут долго спать, это нормально. Что вы ей давали?

– Жаропонижающее детское, свечи противовирусные, отвар ромашки, – перечислила Лина.

– Больше ничего?

– Нет, ну еще нос промывала раствором специальным.

– Понятно.

Фельдшер ощупала лимфоузлы, проверила пульс и дыхание, затем достала градусник:

– 35, 5, странно, при ОРВИ должна быть повышенная, а не пониженная. Девочка действительно очень вялая, думаю, нужно поехать в больницу. Вы уверены, что не давали ей никаких других лекарств?

– Конечно, уверена, – оскорбленно произнесла Лина. – А что с ней может быть?

– Раньше подобное случалось?

– Нет, впервые, я поэтому и забеспокоилась.

В это время Ника приоткрыла глаза и вяло что-то пролепетала.

– Проснулась, спящая красавица, – улыбнулась фельдшер. – Ну и напугала же ты маму, – повернувшись к Лине, она сказала:

– Думаю, все же это ОРВИ, температура низкая, потому что сбили жар, а слабость и вялость вполне могут быть из-за болезни. Но, если переживаете, можем все же поехать в больницу. Решайте.