Мама

Лина поколебалась.

– Давайте все же поедем, – решилась она, – мне так будет спокойнее, пусть ее врачи осмотрят.

Фельдшер пожала плечами, встала и начала собираться. Лина быстро побросала в сумку и подгузники, несколько комплектов одежды, бутылку воды и тапочки для себя. Через несколько минут она уже завернула Нику в толстое одеяло и вышла из квартиры. Через десять минут они уже неслись в машине скорой помощи.

Всю дорогу Ника продолжала спать, Лина кусала от беспокойства губы, фельдшер заполняла какие-то бумаги. Лину накрыло ощущение дежавю.

В приемном отделении у нее забрали Нику, она снова осталась одна заполнять документы, когда она смогла пройти, Нику уже осматривал врач.

– Хронические заболевания есть у ребенка? – спросил он, как только она вошла в кабинет.

– Нет, насколько я знаю, – Лина растерялась. – Вообще, когда она родилась, то провела несколько дней в реанимации и потом несколько недель в больнице. У нее была гипоксия, но потом, кажется, все обошлось без последствий, – в ее голосе слышалась неуверенность.

– Со стороны сердца не было проблем?

– Нет, кажется, нет, – голос Лины предательски задрожал. – Вы думаете, у нее что-то с сердцем?

– Не знаю, будем разбираться. Ребенок слабый, сердечный ритм нарушен, дыхание поверхностное. Сейчас я назначу ей капельницу с электролитами и физраствор, нужно поднять давление, затем выполним обследование сердца.

Лина побледнела.

– Ну-ну, мамочка, не беспокойтесь раньше времени. У ребенка ОРВИ на данный момент, я правильно понял? Может быть, просто такая реакция на инфекцию, все может быть. Разберемся, раньше времени в обморок не падайте, вот, присядьте здесь.

Лина тяжело опустилась на кушетку, не отрывая глаз от дочери. Медсестра взяла ее на руки и унесла из кабинета.

– Девочку помещаем в интенсивную терапию, – сказал врач, – вы пока пройдите в палату, располагайтесь, я дам вам знать, когда будут новости. Вот здесь подпишите согласие.

Дрожащей рукой Лина подписала документ и встала. Вернулась медсестра и проводила ее в палату. В палате были другие мамы, некоторые из них были с детьми, другие – одни. Они читали, пили чай, читали книжки детям. Когда Лина вошла в палату, все с любопытством посмотрели на нее. Медсестра указала ей на свободную кровать. Лина присела на край, положив рядом с собой сумку с вещами, и уронила голову на грудь, закрыв лицо ладонями. Она старалась не плакать, но из груди предательски рвались рыдания. Она открыла глаза и подняла голову, почувствовав чью-то руку на своем плече. Рядом с ней на кровати сидела женщина, напротив нее – другая.

– Все будет хорошо, милая, не волнуйтесь, – сказала та, что сидела рядом с ней. – Тут очень хорошие врачи в отделении, даже не сомневайтесь.

– Что у вас с малышом случилось? – спросила вторая.

Лина благодарно посмотрела на этих женщин, заметила, что все остальные тоже кивают и улыбаются ей. На душе стало очень тепло. Она еще несколько раз вздохнула, утерла набежавшие на глаза слезы и рассказала, что случилось: как дочь заболела, как она дала ей жаропонижающее, как она уснула и проспала четыре часа, а потом не просыпалась, и как врач подозревает, что у Ники какие-то проблемы с сердцем. Женщины сочувственно выслушивали ее, кивали, одна из них налила ей чай и предложила печенье.

Час пролетел незаметно. Женщины разговаривали, рассказывали, чем больны их дети, Лина впервые за долгое время не чувствовала себя одинокой. Наконец, она спохватилась, что нужно позвонить мужу, но в это время в палату зашел лечащий врач. Лина вскочила с кровати и подбежала к нему:

– Как она?

– Лучше, пришла в себя, сейчас докапаем лекарство, и можно будет забрать в палату. Сегодня уже поздно, переночуете, а с утра пойдете обследоваться.

Врач перебросился несколькими словами с другими женщинами в палате и удалился, а Лина отправилась за Никой. Ника лежала в ПИТе, к руке была присоединена игла капельницы. Глаза дочери были открыты, но были словно невидящими.

Лина позвонила Алексу. Он как раз в это время ехал домой. Узнав, что случилось, он быстро собрал нужные вещи и поехал в больницу. К моменту его приезда Лина с Никой уже были в палате, Лина не смогла выйти к нему, так как не хотела оставлять дочь одну, хотя соседки и уверяли ее, что посмотрят за малышкой.

Ника вела себя необычно тихо. Она не спала, но и не резвилась. Иногда морщилась и хныкала, словно у нее что-то болит, но не рыдала. Есть она не стала, Лина тоже отказалась от больничного ужина.