Мама

Это было удивительно – испытывать такую легкость. Просто позволить дочери ползать и обследовать пол в палате, а самой пить чай и вполуха с улыбкой слушать истории соседок про детей, мужей, коллег. Сама Лина ничего не рассказывала, но ей нравилось это ощущение общности, которого у нее раньше никогда не бывало. Точнее, такое бывало несколько раз, например, когда они с матерью и выздоравливающей Натой провели несколько дней дома, глядя телевизор и поедая вкусности прямо на диване. Или когда она праздновала новый год с родителями Стаса. Но уже давно ничего подобного она не ощущала. Даже собственный муж, казалось, стал немного чужим и проводил больше времени с коллегами и друзьями, чем с ней и дочерью. А здесь, в окружении посторонних, по сути, женщин она как будто была своя, и ей это нравилось.

Нравилось, что можно выйти в туалет, просто попросив соседок приглядеть на Никой. Что можно не развлекать ее, а просто позволить развлекаться самой. Да, нужно было смотреть, чтобы какой-нибудь особо ретивый трехлетка не стукнул ее машинкой, но все же это было гораздо легче, чем проводить с ребенком один на один десять-двенадцать часов в сутки.

Ночь прошла спокойно – напитавшаяся новыми впечатлениями, Ника устала и быстро уснула, не обращая внимания на плач других детей. Лина долго читала новостную ленту, несколько раз пила чай, пока, наконец, всех детей не угомонили, а женщины, одна за другой не сходили в душ и не переоделись в ночные рубашки. Лина все еще была в халате, в котором она приехала из дома. Убедившись, что Ника крепко спит и попросив Ирину приглядеть, чтобы она не скатилась с кровати, Лина тоже отправилась в душ. Вернувшись через 15 минут, она убедилась, что дочь по-прежнему спит. Лина тоже легла. Лежать было тесно и неудобно, но это не слишком ее смущало. Лина написала Алексу, что завтра их, скорее всего, выпишут, если анализы будут нормальными. Потом она долго лежала в темноте, представляя, как поедет с Никой домой. Возможно, придется ехать на такси, если Алекс не сможет отпроситься с работы. Дома ее будут ждать все те же одинокие будни, серый пейзаж за окном. Может быть, морозы скоро отпустят, и можно будет снова гулять, тогда должно стать полегче. Лина еще долго лежала с закрытыми глазами, думая о том, что ее ждет после возвращения домой.

Утром первым делом они с Никой отправились сдавать анализы. Потом был завтрак и обычные больничные дела – прием лекарств, процедуры, хождения туда-сюда, шум и гомон палат и коридоров. Ближе к обеду в палату зашла врач. На этот раз обход начался с них. Врач – женщина средних лет в строгих очках и с короткой стрижкой – улыбнулась на удивление теплой улыбкой, хотя ее строгий вид предполагал более суровой настрой.

– Анализы хорошие, – сказала она, пролистывая карту. – Лейкоциты в норме, показатели поджелудочной и печени тоже пришли к норме, сегодня еще докапаем вас и завтра можете отправляться домой, – она захлопнула карту и снова улыбнулась, сначала Лине, затем Нике. – Не пугай так больше маму, – сказала она, потрепав девочку по руке. – Давай я тебя быстренько осмотрю.

Осмотр занял пару минут, Ника даже не заплакала, а спокойно дала себя послушать и заглянуть в рот.

– Симптомы ОРВИ сохраняются? – спросила врач, щупая шею Ники.

– Нет, – ответила Лина, – даже сопли перестали бежать. – Лина шмыгнула носом – у нее самой еще немного сохранялся насморк, но в целом она чувствовала себя гораздо лучше, чем день назад.

– Вот и отлично. Сегодня заканчивайте процедуры, завтра с утра на выписку.

Врач встала и продолжила осмотр остальных пациентов в палате.