Мама

Иногда тетя Леля выходила с Димкой погулять за калитку, разумеется недалеко — вдоль огородов, до березо­вой рощи на берегу реки. В первый же раз потеряли пи­нетку. Старые Димке были уже малы, пришлось ждать, когда Костя привезет из Москвы. Тетя Леля очень рас­страивалась. Расклеила на столбах и деревьях объявле­ния: «Потеряна детская туфелька-пинетка, правая, корич­невая, с красным шнурком. Нашедшего просят вернуть по адресу: Лесная улица, дом 5, Лебедевой, за вознаграж­дение». После этого в течение недели приходили сосед­ские ребята, приносили старые туфли и тапочки, годные только в утильсырье, от самого маленького размера до сорок второго включительно, серьезно спрашивали:

— Это ваша туфелька-пинетка?

Наконец Косте это надоело, он пошел как-то вечером и сорвал все объявления, ничего не сказав тете Леле.

А все-таки, хоть и со странностями тетя Леля, хорошо, что она тут, рядом. Есть с кем поболтать, поспорить о по­литике, от кого получить женский, доброжелательный со­вет — о фасоне платья, например, или о том, какого цвета плащ лучше купить.

— Тетя Леля, какой мне лучше, как по-вашему: голу­бой или розовый?

Плащи такие теперь все носят, прозрачные, яркие, из пластмассы, в дождливый день расцветают улицы; давно такой хотелось, и вот увидела в универмаге.

Тетя Леля, прищурившись, оглядела Светлану с голо­вы до ног.

— Розовый, конечно.

— Боюсь, не ко всякому платью пойдет.

Пересмотрела платья. Купила розовый. И правильно сделала.

Костя сказал: «Ты в этом плаще похожа на конфет­ку, завернутую в целлофан». Одобрительно сказал.

Костя уезжал на целый день, а лето выдалось тревож­ное, и хорошо было не оставаться одной с малышом и сво­ими мыслями.

Провокация в Берлине... Июнь!.. И те же числа по­чти. Неужели есть люди, которые после всего, что было, хотят войны?

...Как-то в выходной день к Светлане приехали подруги: школьные и с которыми жила в детском доме. Влете­ли шумно, заполонили сразу все маленькие комнаты, тер­расу, сад. Увидели Костю, замолчали, смутившись. Цере­монно поздоровались, зашумели опять.

Алла Нежданова кончила пединститут, уже получила назначение в московскую школу. Галя Солнцева перешла на третий курс. Нюра Попова в институт не попала, ра­ботает бухгалтером. Аня-Валя учились в техникуме, те­перь тоже работают.

— Олечка, а ты?

Оля Рогачева, самая маленькая из детдомовских дру­зей, изменилась, естественно, за эти три года больше всех. Окончила школу, готовится к экзаменам в институт.

Стройненькая, с кукольно-светлыми волосами, приче­санная совсем уже по-взрослому и даже модно. Ей идет.

В особенности глядя на нее, Светлана почувствовала, что переходит уже в следующее, старшее поколение. И что немножко отстала, по-женски отстала от столичных по­друг. Нужно что-то сделать с волосами и платье, пожа­луй, пальца на два...

Алла спросила:

— А как же ты, Светлана, с работой?

— Пока не выходит. Может, с середины зимы. Алла осуждающе покачала головой:

— Я бы ни за что не бросила!

— Так я же не бросила!

Алла совсем уже без пяти минут учительница, и даже летнее платьице в цветочках сидит на ней солидно и строго.

Говорили о том, кто куда уезжает на каникулы или в отпуск, с путевками или «диким» образом. Светлана вспомнила, как ездила с Костей на Черноморское побе­режье в позапрошлом году, первый раз видела море... Хо­рошее было лето!

Димка спал. Смотреть его Светлана не дала, боя­лась — разбудят. Разбудили все-таки. Кроватка стояла в саду. Димка сел, отбрыкнув одеяльце, потом встал, то­ненький, в длинной рубашечке, до самых пят, розовый, черноглазый, задичился немного, просиял, увидев мать, протянул к Светлане ручонки и явственно выговорил: «Ма!»

Девушки застонали от восторга. Димка пошел по ру­кам, истисканный, не плачущий, но встревоженный, успо­коился наконец у Светланы на коленях — она стала кор­мить.

— Котлетку ест! Подумайте только!.. Яблоко грызет! Девочки, совсем как настоящий!

Девушки притихли, с нежностью смотрели на Свет­лану и на малыша.

И каждой даже взгрустнулось немножко. Счастливая Светланка!

— Нет, товарищи! — сказала вдруг Алла, как бы от­талкивая от себя рукой все Димкино обаяние.— Непра­вильно это!

— Что неправильно? — спросила Галя Солнцева.

— Неправильно, что Светлана, педагог по призванию, даже потомственный педагог,— неправильно, что она бросила школу и вбивает себя в одного своего малыша! Пускай очень симпатичного, не спорю!

— Алла, так я же буду работать!

— Где уж тебе!

— Погоди, вот выйдешь замуж, заведешь себе...

— Не собираюсь выходить!

— Все мы не собираемся замуж выходить! — неожи­данно поддержала Светлану Олечка Рогачева.— А Свет­ланке не повезло: офицерская жена — существо неосед­лое. Правда, Костя? Кроме того, она ничего не умеет де­лать вполовину.

К этому времени Димка уже покончил с яблоком и то­пал по дорожке, вызывая восхищенные возгласы гостей. Оля ходила за ним следом — боялась, упадет.

— Хотите, девочки, я вам расскажу, что вы будете делать, когда заведете своих вот эдаких? — весело спро­сила она.