Мама для волчонка

– Я расскажу тебе. Но не сейчас. Мне конец, если его люди прослушивают твой телефон! Так просто он меня уже не отпустит!

Мерзкие гудки сменили её дрожащий голос. А я и дальше сидела, прижимая телефон к уху, в бессмысленной попытке хоть что-то понять…

Это было на самом деле или я окончательно сошла с ума?

Посмотрела на телефон.

Так и есть. В принятых скрытый номер с разговором длительностью в пять секунд.

Значит, не приснилось.

Это на самом деле была Вика. Перепуганная. Взволнованная. Доведённая до истерики Вика!

Сердце забарабанило с удвоенной силой, в любой момент готовое пробить грудную клетку.

«Не верь ему! Он врёт тебе, Ника! Врёт!» – снова и снова прокручивалось у меня в голове, болезненно сжимая виски.

Понятное дело, что она имела в виду Максвелла. Но в чём именно? В чём именно он врет на счёт неё и наших родителей?

Она ведь жива. Действительно жива! А вот всё ли с ней хорошо?…

Но нет, быть такого не может, чтобы Макс причинил вред матери своего сына!

Хотя… когда я сюда пришла, он постоянно называл Вику шлюхой. И если она на самом деле ему изменила, он вполне мог сорваться, причиняя ей вред…

Избить и выкинуть на улицу, угрожая расправиться если она решит вернуться за Куином.

Он ведь только говорил что не убивал Вику. И ни разу о том, что с ней всё хорошо.

Чёрт! Если это на самом деле так, то я никогда себя не прощу! Не прощу за то, что переспала с ним так до конца и не разобравшись в случившимся!

Что же касается родителей, то он точно не мог участвовать в этом на прямую. А вот косвенно – очень даже может быть. Кто знает, какими делами Максвелл занимался в то же самое время.

Но даже если и так, прежде чем что-то решать я должна спросить у него обо всём напрямую. Как не посмотри, но то, что Вика моя сестра не делает её святой.

* * *

– Не вкусно? – поинтересовался Макс, наблюдая за тем, как я вот уже несколько минут совершенно безрезультатно пытаюсь наколоть на вилку хотя бы один кусочек своей любимой утиной грудки.

– Вовсе нет, – попыталась улыбнуться, но оказалась слишком напряжена, чтобы получилось хоть немного убедительно.

Даже спустя сутки звонок сестры казался слишком свежей раной. Казалось, подними я эту тему сейчас и точно не смогу направить разговор в нужное русло. Не смогу проконтролировать, что можно говорить, а что нельзя. Ведь если Вика окажется права, я на самом деле подвергну её жизнь опасности.

– Послушай, Ника, – шумно выдохнул, откладывая прибор. – Думаю, нам стоит поговорить.

Откинувшись на спинку стула, он слегка поморщился, словно всё это время у него под кожей были мелкие иголочки, причиняя откровенный дискомфорт.

Понятно дело, что Макса уже давно тревожило происходящее со мной, но только сейчас он, кажется, решил это озвучить.

– Мне не нравится то, что с тобой происходит. Не нравится, что ты ничего не ешь и нормально не спишь. Не нравиться на кого ты стала похожа, Ника. Понимаю что тебе обидно из-за Ривза, но это не повод сходить с ума. То, что ты делаешь ненормально. И нам всем будет лучше, если ты наконец-то перестанешь над собой измываться.

– Я не измываюсь, – подняла взгляд на сидящего напротив мужчину. – Или ты считаешь, что я делаю это специально? Специально заставляю себя вспоминать, как это чудовище разрывало моих маму и папу? Или просто-напросто устроила для тебя спектакль, заставляя плясать под свою дудку? Я молчу, Макс. Ты ясно дал понять, что ничего не можешь с ним сделать, и я пытаюсь это принять. Пытаюсь переварить и не отравиться, – я не собиралась с ним ссориться, но эмоции взяли верх над здравым смыслом, избавляя тело от накопившегося яда. – Пытаюсь смириться с мыслью, что он и дальше будет жить, как ни в чём не бывало! Заглушить голос совести, подавить чувство вины перед родителями и жить дальше! Осознавая, что мужчина, которого я люблю, водит дружбу с этим отбросом! И справляюсь с этим так, как умею! И ты злишься, что происходит это не так, как бы тебе хотелось. Что женщина, которую ты трахаешь теряет форму. Что кричит она ночью не от удовольствия, а из-за разъедающих её кошмаров! Скажи, Макс, с Викой было так же? Она на самом деле ушла сама? Или это ты её вынудил? – даже сама не поняла, как речь зашла о моей сестре. Слишком глубоко в сознание проник наш с ней последний разговор, то и дела давая о себе знать. – Она родила. Потеряла форму. Перестала быть привлекательной и больше ты с ней уже не мог спать, – метала в него ничем не подкрепленными догадками, которые ещё никогда раньше не приходили мне в голову. Думала, услышав это, он разозлится. Выйдет из себя. Начнёт отсекать все мои безмозглые домыслы. Но нет… Он просто молчал. Впитывал каждое слово, еще сильнее подогревая мои опасения и страхи. – А когда она не выдержала и переспала с другим, сделал её жизнь невыносимой! А иначе я просто не понимаю, как она могла уйти лишая себя жизни, о которой другие только мечтают

Несколько секунд Максвелл смотрел на меня, не меняясь в лице, словно на самом деле не зная, что ответить. Даже не представляя, какой ураган всё это время бушевал у меня внутри.