Мама мыла раму

Я помню лагерь в Кобулети,
где было море — в первый раз
и где совсем еще мы дети —
шестой, а может, пятый класс.

Мы пионеры. Пионерки.

У нас горнист трубит чуть свет.
У нас десанты и проверки.
У нас котлеты на обед.

Мы ходим строем, дышим хором,

у нас не танцы, так кино,
а за некрашеным забором
с утра до ночи пьют вино.

И, дружка дружку в бок толкая,

мы ненасытно смотрим в щель:
там жизнь настолько не такая:
ну где в ней смысл? ну где в ней цель?

Там бесконечное застолье —

не пашут, не читают книг.
Они едят все время, что ли?
Лаваш, долма, реган, шашлык.

Едят — а все не убывает,

пьют — а бутылка все полна:
ведь так на свете не бывает!
На этом, дорогая, на

том —

только так и будет:
пир на весь мир,
отец и мать:
никто нас горном не разбудит,
никто вовек не будет спать.

НОВЫЕ СТИХИ

Золотые ранеты

А пастор говорил про Небесное Царство,
где будет «вечное блаженство»,
и старушки на скамейках согласно кивали головами,
а я никак не могла представить себе «блаженство»,
тем более «вечное»,
и потому не верила в Царствие Небесное
и возвращалась домой грустная.
А бабушка, которая вела меня за руку,
думала, что ребенок просто устал,
а сама всю дорогу пела.
И мне было стыдно, что бабушка и все остальные
верят, а я — нет,
но мне стыдно было в этом признаться.
Но однажды, когда мы возвращались с вечерней службы
и бабушка по обыкновению запела:
   Скоро кончатся мытарства и настанет
   Божье царство

… —я вдруг спросила:
«А как ты себе его представляешь?»
И бабушка, прервав пение, покосилась на меня и сказала:
«Там всюду яблони, а на них — всегда яблочки».
«Золотые?» — уточнила я.
«Что? — не поняла бабушка, но, сообразив, добавила: —
золотые ранеты».
И я аж подпрыгнула от радости:
ранеты росли у нас в саду, это были мои любимые яблоки.
Мы отправились дальше, и бабушка снова запела,
а я всю дорогу домой шла вприпрыжку,
потому что теперь тоже верила в Небесное Царство,
как верю в него и теперь,
хотя теперь знаю, что там нет никаких ранетов.

«И хотя стоял только ноябрь…»

И, взяв девицу за руку,

говорит ей: «талифа-куми»,

что означает: «девица,

тебе говорю, встань».

Мк. 5:41