Мама мыла раму

И хотя стоял только ноябрь,
сад выглядел совсем по-зимнему:
всюду лежал снег и деревья были голые
и только на одной яблоне —
черной и усыпанной снегом —
висели яблоки, крупные и красные.
Как будто она только что стряхнула
последний лист,
но вдруг раздалось «талифа-куми» —
и на ней — мертвой и покрытой белым саваном —
тут же, как румянец на щеках, заалели яблоки,
и я впервые подумала,
что воскреснут не только все, но и всё,
например, деревья,
и что, может быть, в раю будет
эта самая яблоня
и, может, вообще, это уже рай,
которого я просто не замечала,
потому что не ожидала,
что он так близко.

«Мне сорок пять — какое счастье…»

Мне сорок пять — какое счастье,
что, например, не двадцать пять,
что страсти сгинули мордасти
и не воротятся опять.

Что от любви и от плакатов

свободна, как сказал поэт,
от ползунков и автоматов
(и жаль, что от тетрадей — нет).

Что так спокойно и смиренно

я день за днем смотрю вперед.
Теперь я знаю: тело бренно,
и все бреннее каждый год.

И я могу не быть красивой —

другим оставлю этот крест.
А в отношениях с Россией —
она теперь меня не съест.

И что мне все на свете храмы,

когда чем дальше, тем ясней:
я скоро стану старше мамы,
я скоро буду вместе с ней.

И хорошо, что стали дети

и выше, и умней меня.
И так прекрасно жить на свете —
и день прекрасней ото дня.

После падения самолета «ТУ-154» 22 Августа 2006 года

Господи,
   если захочешь взять,
то не бери частями:
раз у меня забираешь мать —
всю забирай,
   с костями!

Ты ведь любого страшней огня,

так забирай помногу:
лучше возьми у меня — меня
всю —
   не дитя,
      не ногу.

Или весь мир у меня возьми —

с розами и цикутой, —
или со всеми оставь детьми.
Слышишь,
   не перепутай!..

«Постою я над папой с мамой…»

Постою я над папой с мамой,
над могильным холмом, точней,
над невидимой миру ямой —
ох, и тесно же будет в ней!

Впрочем, спали же мы все трое

в том бараке и той зимой
в той стране и при том, брат, строе,
что не верится и самой.

Так что все уже это было

и не страшно совсем почти:
ну, подумаешь, ну, могила —
утром снова в детсад идти.

«Вдруг я вспомнила старую дачу…»

Отрадно спать, отрадней

камнем быть.

Микеланджело

Вдруг я вспомнила старую дачу,
свои слезы над телом Христа.
Я теперь о Христе не заплачу
поумнела — и стала не та.

И, привыкшая к виду распятья,

машинально поставлю свечу.
В детстве плакала на день раз пять я
нынче я, словно камень, молчу.

Но однажды, бродя по музею

с неизменною жвачкой во рту,
на богов и богинь поглазею
и внезапно наткнусь на «Пьету».

И зайдусь незаметно слезами

над поникшей Его головой:
вот ведь мальчик совсем,
как мой Саня.
И из каменной стану живой.