Мама по объявлению (СИ)

Словно в агонии, я вошла в библиотеку. Привидением проплыла мимо охранника и оказалась в коридоре, по которому эхом разносился детский плач. Не помня себя, я побежала, так как уже догадывалась, что плачет Лотти. Беглого взгляда на настенные часы хватило, чтобы понять – я опоздала. Кружок миссис Фостер закончился двадцать минут назад.

Влетев в читальный зал, я нашла глазами рыдающую Лотти. Рядом с ней стоял Уильям и, кажется, тоже был готов расплакаться. Около них сновали сотрудники библиотеки, пытаясь успокоить детей.

– Я здесь! – выпалила я срывающимся голосом и бросилась к ним.

Не помню, как оказалась на коленях перед Лотти. Я просто была у стойки, а уже в следующий миг сгребла в охапку плачущую девочку и обиженного Уильяма, чтобы крепко прижать к себе.

– Я здесь, – прошептала, а у самой глаза на мокром месте. – Я рядом.

Одно из главных правил, которым учат на курсах гувернанток, это не привязываться к детям. Нам не раз говорили, как важна черта между нашими сердцами и подопечными. Доброта, участие, сочувствие, но не больше. Никаких объятий. Никаких обещаний. Никаких надежд. Жизнь слишком изменчива, и наниматели в любой момент могут попрощаться с гувернанткой.

Но в моем случае, кажется, было уже поздно. С первых же минут знакомства я нарушила правила, выйдя за рамки своей профессии. Я убиралась дома, как служанка, готовила еду, подобно кухарке, и купала Лотти, хотя этим должна заниматься няня. Мы были знакомы всего два дня. Два бесконечно долгих дня, но я уже прикипела душой к маленькой девочке и немного вредному мальчишке.

– Ну все, мои дорогие, – я отстранилась и попыталась улыбнуться. – У нас с вами полно дел. Давайте поскорее их закончим и вернемся домой, к Монти.

Вытерев слезы с лица Лотти, я встала и расправила складки на платье.

– Развели сырость, – проворчал Уильям, а затем сам шмыгнул носом.

Он, в отличие от сестры, все переживания держал в себе. Я вспомнила, как мальчик на меня посмотрел, перед тем как пойти с миссис Фостер. А ведь он тоже боялся! Боялся, что, выйдя из библиотеки, я просто исчезну из его жизни.

– Леди свойственно иногда поплакать, – заметила я. – И юному джентльмену при этом следует протянуть носовой платок.

Уильям смутился, залез в карман брюк и нашел там грязный комок ткани. Посмотрев на меня и сестру, он спрятал его обратно.

– Могу предложить свой рукав.

Все дружно рассмеялись. Напряжение спало.

Поблагодарив немного растерянных работников библиотеки, мы втроем вышли на улицу. Я посмотрела на детей и приняла решение – что бы ни случилось, они не окажутся в приюте. Я из кожи вон вылезу, но не позволю им пройти через то же, что когда-то прошла сама.

* * *

Во второй половине дня погода испортилась. Мы едва успели вернуться домой, как на Сент-Брук обрушилась буря. Стоя в холле с сумками и бумажными пакетами, я пыталась отдышаться после пробежки с продуктами.

– Монти! – испуганно воскликнул Уильям и хотел выбежать обратно на улицу, но я его удержала.

– Стой! Я сама. Отнесите пока все на кухню.

Уезжая, мы оставили пса на улице на случай, если он захочет в туалет. Теперь же мне предстояло найти любимого питомца детей, и возможно, ценой жизни затащить его в дом. Причем я боялась не столько дождя, сколько самой собаки.

На крыльце, где я оставила миску с водой и пару косточек, Монти не оказалось. Промокнув до нитки, я обошла дом вокруг.

– Монти! Монти, сюда, малыш!

Он не откликался. Совсем рядом раздался гром, пробирающий до мозга костей.

– Портянки Маклифа! – взвизгнула я от испуга.

– Мисс Дженна! – крикнул Уильям.

Он и Лотти выглядывали из-за двери черного хода, что находился на кухне.

– Монти порой прячется в лазе под крыльцом!

Я подбежала снова к главному входу. Там за кустом гибискуса нашлась небольшая дыра, из которой выглядывал мохнатый грязный нос.

– Хороший мальчик, – ласково произнесла я, убирая мокрые пряди волос с лица.

Моя единственная шляпка намокла, поля опали, и она совершенно не защищала от дождя.

– Идем домой, Монти, – попросила я, протягивая руку.

Пес настороженно ее понюхал.

– Ну же, – уговаривала я, потянувшись к ошейнику.

Монти выглядел крайне напуганным и не рычал. Ухватившись за кожаный ремешок, я вытянула пса из лаза, но увести его в дом не получилось. Подогнув лапы, пес трясся как осиновый лист и отказывался уходить далеко от укрытия.

– Когда Монти страшно, папа заносит его в дом на руках! – снова крикнул Уильям, на этот раз выглядывая из окна гостиной.

– Закрой окно и жди меня на кухне! – рявкнула я, нервничая все больше и больше.

Дело в том, что я была всего лишь хрупкой девушкой. А Монти – взрослый и, судя по виду, тяжелый пес. Я предприняла еще одну попытку потянуть его за собой, но он даже не шелохнулся.

– Портянки Маклифа! – простонала я и титаническим усилием подняла Монти с земли.

Он весил фунтов тридцать, не меньше. Покачиваясь, я преодолела ступени, прижимая к себе грязного, вонючего… питомца! Уильям уже ждал у входа и открыл мне дверь. Рядом крутилась взволнованная Лотти.