Мамочка из 21-го бокса

Женька подошёл к выключателю и хотел нажать на кнопку, как отпрыгнул. «Заповедь седьмая» – надпись, созданная чьим-то витиеватым почерком, выжигалась чрез обои. За несколько секунд она появилась над всеми окнами спальни, в правом углу комнаты и на прикроватных тумбочках ребятишек. Красные чернила не успевали подсыхать и, казалось, что слова кровоточили. «Мамочка! – вскрикнула Любка, увидев их. –  Девочки, что это?» Объяснять, что здесь творится, было некогда, хотя я и сама-то не особо понимала. Смогла только скомандовать: «Собираемся!»

Малышей подняли и объяснили, что нужно срочно улетать на Луну. В космос захотели все, поэтому оделись быстро. Женька светил фонариком от телефона в проход, и все шли по направлению слабого луча. Свет-то куда-то делся. Маленький Серёжка сидел у меня на руках и, ковыряя заспанные глаза, спрашивал: «А мы куда?» «Сиди, Серёженька, сиди… Сейчас играть будем!» – успокаивала его я. Он был меньшим из всех четырёх групп, и к нему я привязалась больше всего.

На стенах узенького коридора появлялись красные слова и уводили к выходу. Я бежала, держа Серёжку на руках и трясясь от страха. Ненавижу всё непонятное – вроде, и нет ничего, и не верю в эту чушь, а, вроде, и вот – надписи, ветер, звуки.

Детская площадка около здания была затуманена и будто в дыму. Мы сели под большой навес, сколоченный для прогулок в дождливый день, и уставились на зелёное здание. Окна музыкального зала выходили как раз на нас, что заставляло опасаться ещё больше. Какая-то чёрная тень мелькнула за стеклом и прошла из стороны в сторону. «Нюрка, наверно», – проронила Николаевна. «Наверно», – прошептала я и отвела взгляд в сторону. «Там же света-то не было.» – послышался голос Натальи Михайловны. «Не было.» – ответила ей Анка. «А что за блики тогда там мерцают?» – продолжала та.

В трёх окнах виднелись большие пламенные языки. «Горит?» – крикнула Любка и рванулась было туда бежать. «Стой! – схватил её за подол Женька. – Чего горит? Нюрка, знаешь, с собой сколько всего туда набрала! Бог ведает, что она там творит!»

«Женька, Интернет есть?» – поинтересовалась у нового знакомого Наталья Михайловна, заметив у него в руках большой айфон. «Конечно! А Вам зачем?» – буркнул он. Воспитательница указала на ребятишек и сказала: «Мне-то ни к чему, а вот мелких развлечь надо. Дай хоть сказку какую им прочтём!»

В середине музыкального зала стоял стол, на котором Нюрка трясущимися руками пыталась зажечь третью свечу. Её сморщенные пальцы чиркали спичку о коробок и подносили оранжевое пламя к фитилю. Как только огонёк перепрыгивал на него, то мгновенно синел и пропадал. Бабка что-то бубнила себе под нос и не переставала пытаться зажечь свечу. «В тихой комнате ночной только я и ты… Здесь при лунной тишине мы зажгли…» – шептала она вслух какую-то несуразицу.

Тяжёлые голубые занавески ходили ходуном, и казалось, что где-то открыто окно. Старые ссохшиеся рамы уже давно прохудились, и каждое стекло дрожало от любой вибрации. По дороге, проходящей мимо детского дома, то и дело проезжали машины, заставляя здание дребезжать.

Нюрка наклонилась над двумя свечами и, чуть не касаясь носом огня, произнесла: «Обидел кто?» Окно, находящееся за бабкиной спиной, распахнулось, и оттуда в помещение ворвался клубок холодного воздуха. Нюрка повернула голову в ту сторону и увидела беспросветное небо. Она оглянулась на треск, исходящий от стола. Красный витиеватый почерк выписывал привычные слова «Заповедь седьмая».

Бабка прочитала надпись ещё раз и провела старыми пальцами по выжженным буквам. «Женщина?» – переспросила она у кого-то. Под её локтём, упрямо лежащем на том же столе, что-то зашипело и задымилось – она одёрнула руку и увидела чёрное слово «Элиза».

«Эй, Маринка, из-под навеса не вылезай!» – ругалась Наталья Михайловна на белокурую девчонку, которая того и гляди, убежит обратно в дом. «Ну что там? Сказку-то какую нашли?» – спрашивала она у Любы. Женька почесал за ухом и изрёк: «Сказку – нет, а вот присказку…» «О чём ты это?» – посмотрела на него Николаевна. «А вот – сама почитай!» – он протянул ей светящийся экран. «Заповедь седьмая. Не прелюбодействуй», – прочитала Анка. «А ты дальше листни!» – убеждал её Женя. Та провела пальчиком по дисплею и продолжила вслух: «Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. (Матф. 5:27,28).