Мамонтенок Фуф

Медведь большими мягкими скачками бежал от рощи. Удивительно быстро для такого грузного зверя он покрыл половину расстояния до мамонтенка с олененком, и только тут они заметили его. Олененок огромным прыжком рванулся прочь. Мамонтенок с визгом, неуклюже побежал за ним.

Олененок убегал все дальше, но вдруг остановился, поджидая мамонтенка. Он подпрыгивал на месте от нетерпения, порывался бежать, но что-то прочно держало его на месте. Он дождался мамонтенка и, поминутно оглядываясь, побежал с ним рядом.

Медведь уже не спешил. Он лениво трусил, переваливаясь с боку на бок. Он был явно уверен, что на этой широкой чистой равнине мамонтенок от него не уйдет. На олененка он вряд ли рассчитывал — догнать его, если бы тот бежал со всех ног, он все равно бы не смог. А олененок все не убегал. Он упрямо бежал рядом с медлительным мамонтенком и иногда даже принимался с отчаянием подталкивать его сзади своими небольшими рожками.

— Аф! — закричала Олла. — Он же ведь съест их!

Аф, словно ждавший этих слов, с хриплым рычаньем сорвался с места. Он бежал по-волчьи — вытянувшись в струнку и прижав уши, он стлался над землей, то пропадая на мгновение в траве, то снова на миг взлетая над ней.

Появления собаки медведь не ожидал. Когда Аф с ходу рванул его за задние лапы, медведь от неожиданности сел. Но тотчас он оглушительно рявкнул и кинулся на Афа. Собака увернулась, отскочила и залилась злобным лаем. Медведь несколько раз попытался прихлопнуть Афа своей громадной лапой, но тот ускользал, как вьюн. Медведь повернулся и побежал было дальше, но Аф опять налетел сзади и опять вцепился ему в ногу. Только тут медведь понял, что, не отделавшись от собаки, погоню не продолжить.

— Так вы все заодно! — заревел он, снова бросаясь за Афом.

Но где было большому и не очень-то уж поворотливому медведю поймать Афа, который в беге только чуть уступал антилопам, а в ловкости мог поспорить с барсом.

Олла хохотала, глядя, как медведь с ревем и проклятьями пытался ухватить Афа, крутился на месте, прыгал и даже принимался кататься от злости по земле.

Мамонтенок с олененком тем временем убегали все дальше и дальше, направляясь к большому стаду бизонов, которое паслось где- то у самого края равнины.

Наконец, запыхавшийся Аф, напоследок еще раз облаяв медведя, убежал в рощу.

Харр некоторое время тупо смотрел ему вслед, потом поискал залитыми кровью глазами Фуфа с Гаем, которые к этому времени превратились в два крохотных пятна у самого горизонта.

— Ничего не понимаю… — пробормотал он. — Что творится на свете? Какой-то маленький нахальный зверь портит мне всю охоту. Мне! Медведю Харру! Неслыханно! Уж не схожу ли я с ума?

Тут он вспомнил про Хомяка и мгновенно рассвирепел.

— Ну уж этот-то от меня не уйдет!

Он подошел к норе и рявкнул:

— Выходи!

Хомяк, труся, вылез из норы и, угодливо повиливая коротким хвостом, спросил:

— Удалась ли ваша охота, уважаемый Харр?

— Удалась, — сквозь зубы процедил медведь и мгновенно сгреб Хомяка за шиворот.

— Это ты натравил на меня собаку? И еще смеешься?

Скоро медведь лежал, зло сопя и ковыряя в зубах, и бурчал себе под нос:

— Удивительно, этот паршивец оказался на редкость вкусным. Даже не ожидал…

Потом он мрачно хохотнул и добавил:

— Хоть этим он искупил свою вину передо мной. А мамонтенок от меня не уйдет. Я еще до него доберусь!

Берлогу себе Харр нашел очень давно и жил с тех пор в ней. За многие годы там скопились целые горы костей, рогов и обрывков шкур. Спал Харр на куче сухой травы и старых веток. Хотя бояться ему было некого, все же жилище он выбрал себе такое, чтобы в нем было безопасно. Лаз из берлоги выходил на узкую кромку берегового обрыва. Сверху громоздились отвесные скалы. Кроме Харра по узкому краю обрыва никто не ходил, потому что в долине этой небольшой сумрачной речки не было ни травянистых полянок, ни зарослей орешника. Правда, где-то в верховьях речки были камышовые болота. Там жили свиньи, но они никогда почти не спускались по ней вниз, а если и ходили, то по противоположному берегу. Даже злые кабаны со своими острыми клыками предпочитали не встречаться с Харром.

Однажды под вечер Харр, возвращаясь к себе в берлогу, снова увидел мамонтенка. Фуф был не один — с ним рядом шли олененок, собака и еще одно существо, в котором Харр с удивлением узнал человеческого детеныша.

— Эт-того еще не хватало, — поразился Харр. — Собака да еще маленький человек! Попытаюсь-ка я поохотиться на кого-нибудь из них. Неужели я и в самом деле испугаюсь собаки? Смешно!