Мамусик против Ордена Королевской кобры

Однако когда мы сравнялись со Степиным шаром, я успокоилась. На борту невинно-голубого аэростата обстановка была тоже вполне невинная. В кабине, помимо девицы, находился ее кавалер, которого раньше я не замечала. Он обнимал спутницу за талию. А Степочка, не обращая никакого внимания на красоту девчонки, наслаждался исключительно красотой ландшафта с высоты птичьего полета. Я удовлетворенно опустила бинокль и наконец-то расслабилась. На душе у меня было легко и радостно.

И если вы думаете, что после фестиваля я не закупилась по полной программе луговым медом, то вы, милые мои, очень плохо меня знаете! Весь багажник «Нивы» был забит банками с густым жидким золотом. Янтарные блики бродили по салону всю дорогу домой.

Вот и сейчас настроение у меня было таким же чудесным, как тогда — словно я парила над серебристым озером, отражаясь в зеркальной воде вместе с солнцем, а не находилась глубоко под землей в окружении злобных сектантов. Но я только что избежала мучительной смерти, и думаю, новообретенный статус музы Главного Магистра гарантировал мне дальнейшую неприкосновенность.

Рыцари устроили мне овацию (все, кроме толстухи Воронцовой), я раскланивалась во все стороны, как конферансье одесского дома культуры после удачной шутки. Потом, когда шум в зале немного утих, я повернулась к Главному Магистру:

— Товарищ Магистр, а нельзя ли мне поскорее получить золотой медальончик, как у Воронцовой? — А про себя подумала: это же будет шикарной уликой! Володя с полковником Орловым просто набросятся на этот медальон.

Старичок заколебался:

— Любовь Васильевна, я бы с радостью, мне для вас ничего не жалко… По правилам Ордена, я не имею права вручить вам его раньше, чем через год самоотверженного служения общему делу…

— Ой, да кому нужны эти правила! — пренебрежительно махнула я рукой. — Правила созданы для того, чтобы их нарушать, разве не так, милый товарищ Магистр? — И я постаралась соорудить на лице как можно более многообещающее выражение.

— Ох, ну хорошо, хорошо, — сдался Главный Магистр. Взгляд его источал сладость, как пчелиные соты — мед. Однако обрадовалась я рановато. — Обещаю преподнести вам медальон, как только мой друг-ювелир вернется из отпуска, вроде бы в августе… Но сначала — обряд посвящения.

— И в чем он у вас заключается? — спросила я со скучающим видом. — Я клятву Гиппопотама должна принести или что?

— Клятву кого? — растерялся старичок.

— Гиппопотама, — уверенно пояснила я.

— Какого Гиппопотама? — Главный Магистр выглядел совершенно ошеломленным.

— А я откуда знаю какого? Не я же ее придумала, а врачи. У них тоже символ — змейка, как у вас. Хотя тогда причем здесь гиппопотам? Может при том, что он тоже в джунглях живет…

— Ах, вот что вы имеете в виду! — Лицо старичка просветлело. — Врачебную клятву Гиппократа!

— Ну я так и сказала! — Вот бестолковый, подумала я. — В общем, давайте уже, поторопитесь со своим посвящением.

— Да-да, не будем затягивать, — согласился Главный Магистр. — Завтра у всех нас важнейший день, перед такими событиями нужно хорошенько отдохнуть…

— Перед какими событиями? — встрепенулась я.

— А это, Любовь Васильевна, вы узнаете после посвящения… Старший Магистр! — позвал старичок Черного Пса. — Приступайте!

Нельзя сказать, чтобы я очень беспокоилась из-за обряда посвящения. Ну, думаю, побегают вокруг меня с какими-нибудь бубнами, вырядят меня в белый фартук, возможно, попросят пошипеть по-змеиному. Забросают специями. Дадут три пары белых перчаток или еще какую-нибудь муть. Скажут что-нибудь вроде «Ты прошла испытания и достойна Света», ну и все в таком роде.

Однако все оказалось гораздо серьезнее.

Черный Пес усадил меня на ступени постамента и спросил:

— Где?

— Что где?

— Где будем набивать кобру?

— Какую кобру? — Мне поплохело.

— Королевскую, разумеется. — Черный Пес пожал плечами. — Так где, мамзелька? Шея, предплечье, лодыжка? Показывай место.

— Но я нигде не хочу набивать татуировки! — в ужасе воскликнула я. — Ни на шее, ни на предплечье, ни тем более на лодыжке, как у… — Я едва сдержалась, чтобы не назвать имя Пантеры — эта деталь могла провалить всю мою операцию. — Что подумают люди? Что скажет моя сестра Глафира? Какой пример я подам Степочке, наконец?

— Степочке? — встрепенулся Черный Пес. — Какому еще Степочке?

— А, ну это мой домашний кролик, — не растерялась я. — Боюсь, не узнает он хозяйку с татуировкой. И вообще, у меня давление повышенное, мне противопоказаны любые операции!

— Видел я на экране твое давление — сто двадцать на восемьдесят, — хмыкнул Черный Пес. — Да на тебе, мамзелька, можно целую картину «Переход Суворова через Альпы» набить, а потом еще и в космос тебя отправить, приобщать инопланетян к искусству.

— Затруднения? — осведомился Главный Магистр со своего дряхлого трона. Его плетеные сандалии болтались на уровне моих глаз.

Я поняла, что сопротивление бесполезно и, более того, может плохо для меня закончиться.

— Нет-нет, все отлично! — сказала я тоненьким голосом. — Бейте здесь!