Манекен за столом. Роман-антиутопия

В дальней части зала звучала стелющаяся мелодия, в которой неподвижно застыли две-три обнявшиеся пары. Музыка текла прямо из стен, из невидимых пор, поверхность стен была своеобразным динамиком.

Шедевр и здесь привлекал всеобщее внимание.

Мимика села на высокий вращающийся стул. Лагуна заказал напитки. Бармен кивнул и стал разливать, а я смотрел на него. Бармен был молодой, красивый. Глаза у него были большие, почти чёрные, с длинными ресницами, нос прямой. Рот великолепного рисунка, с изящно выпяченной нижней губой, гладкой и блестящей, изображал снисходительную скуку.

Это выражение дополнялось глазами, устремлёнными вниз, ровными густыми бровями, высоко поднятыми, отчего на лбу собралось несколько неровных складок. Под гладко выбритым подбородком была посажена бабочка, безукоризненно смотрящаяся на крахмальной белизне сорочки.

Глядя на него, я тоже ощутил лёгкую тоску.

Может, здесь было и хорошо, но мне не этого хотелось. А ещё Лагуна с Мимикой упорно молчат и только переглядываются. Я обрадовался, когда меня кто-то позвал. Меня звали от столиков. Там сидели Корка, Фат, Дар, Топ и… изъян, я даже глазам своим не поверил.

— Бум! — заорал я, раскидывая руки. — Ты ли?

Бум легко вскочил, он вообще очень подвижный.

— Ну, ну, здорово, Пик! — говорил он, хлопая меня по плечу.

— Откуда ты здесь? — спросил я.

— Я проездом.

— Всё ездишь?

— Конечно.

— Нравится?

— Да!

— Это хорошо.

— О да, это очень хорошо! — согласился Бум.

Он, как обычно, сиял улыбкой, и зубы у него были крупные, и улыбка освещала смуглое лицо этого парня, и волосы курчавились, как прежде. Я очень давно его не видел.

— Я мимо ехал, — сказал Бум. — Хотел к тебе, и встретил их. — Он показал на Корку. — И они сказали, что ты придёшь сюда.

— Правильно, — сказал я.

Я прикрыл глаза.

Мне вдруг стало невыносимо скучно. Это тот красавчик бармен навеял. Мне стало так тоскливо. Вот приехал Бум. Он отличный друг. Он многое может понять. А я не знаю, что сказать. Я совсем не знаю, о чём его спросить. Он работает. Живет в столице. Наверно, у него есть подруга, самая лучшая из всех его подруг, и они, может быть, поженятся.

— Бум, — сказал я, просунув два пальца под бокал и приподнимая его. — Давай, пропажа! За встречу!

— Будь здоров, — сказал Бум, оживлённо блестя глазами.

Ну вот, сказал я себе, может, полегчает. Я выпил бокал чего-то очень крепкого. Топ молча протянула мне какие-то стручки, которые ели все вокруг. Я взял два стручка, разом сунул их в рот и стал жевать. Они были ничего, съедобные.

Дар, Корка и Фат о чём-то говорили между собой, но я даже не вслушивался. Я сказал Топ — только потому, что она посмотрела на меня в тот момент:

— Идём со мной.

— Ты хочешь пригласить меня потанцевать? — спросила она.

Я неопределённо крутнул головой, взяв её за руку.

— Куда вы? — спросил Бум.

Он взял Топ за другую руку и, подержав, отпустил.

— Я знаю, куда вы, — сказал он. — Я скоро тоже приду. Только поговорю с Лагуной.

Я кивнул и повёл Топ за собой.

Шедевр с подругой сидели одни за столиком. Шедевр сидел за столиком, как за блюдцем.

— Мы к вам, — сказал я.

Шедевр кивнул, а его подруга улыбнулась. Это была та самая женщина, что на пляже днём. Она была очень красива.

— Чтобы долго не думать, выпьем, — сказал я.

Шедевр опять кивнул, и мы выпили. На столе не было никаких стручков, но зато была аппетитного вида плоская рыба на блюде, залитая красным соусом.

Рыба была нетронута, и я захотел есть, придвинул к себе блюдо и стал есть рыбу.

Я вспомнил о Топ, предложил и ей, но она почему-то отказалась. Странно, подумал я, рыба такая вкусная. Я вдруг осознал, что пьян, и стал есть медленнее. Шедевр молча исподлобья смотрел на меня.

— Чего уставился? — сказал я с набитым ртом. — Голодный я. — Я проглотил кусок, вытащил кипу салфеток и всеми отёр рот и руки, вымазанные в красном соусе, и бросил их, скомканные и испачканные, на стол.

— Запить надо, — заявил я.

— Эх, Пик, — сказал Шедевр, и мы с ним выпили.

— А вы не пьёте? — спросила женщина Топ.

— Немножко.

— Выпейте со мной, — сказала женщина. — А то Шедевру со мной скучно.

Шедевр покосился на неё, но ничего не сказал, и она легонько столкнула с Топ рюмки.

— Как ты живёшь? — спросил Шедевр.

— Что?

— Я спрашиваю, как ты поживаешь?

— Ты серьёзно?

— Да.

— А ты как думаешь?

Шедевр промолчал. Он очень умён, этот гигант, и проницателен. Когда-то мы все были вместе. Какая-то пелена застилает мне глаза. А сейчас я не могу уговорить Лагуну сходить в джунгли.

Мною овладело ностальгическое настроение. Как вернуть то, что было?

То время, когда мы зависали по всему побережью до самых портов в одну сторону и до курортов, самых роскошных курортов в мире, в другую сторону, и танцевали возле увеселительных заведений в надежде рукопожатия, и дружили со всеми компаниями, и те постоянно ходили жестоко обманутые, потому что Шедевр входил в тело, начинал наливаться соками, и всё побережье трепетало перед его именем, и мы были дерзкие, и наглые, и циничные, и смотрели на всё прямо, и готовы были умереть друг за друга, время презрения ко всему лживому, фальшивому, лицемерному действительно было праздником.