Мангуп

Белоснежный княжеский конь топчется на привязи. Под его копытами поднимается горячая пыль. Иоанн, стоящий неподалеку, оглядывается через плечо, прежде чем подойти. Он гладит животное по крепкой шее до тех пор, пока конь не успокаивается. Теудомир смотрит на них, но в воспитательных целях решает не делать ничего. Княжич справляется сам. Алексей останавливается на пороге беседки, переступая с пятки на носок. Из тени на солнце. И обратно. Тянуть время всегда было утомительным занятием.

— Будь осторожен, — слышит он в который раз за последние дни.

Василина бесшумно оказывается совсем рядом. На несколько ударов сердца князь закусывает губу. Тихие шаги и звон золотых украшений кружат голову, возвращая мысли снова и снова к Титаю. Не успел полюбоваться, как тот смотрится верхом.

— Обещаю. Тем более, — Алексей склоняется к виску жены, оставляя короткий поцелуй, — я всегда хотел оказаться на генуэзском корабле.

Закатное солнце окрашивает в рыжий весь залив, расчерчивая стены восстановленной крепости, когда Алексей прибывает на место встречи.

День близится к завершению. Солнце остается крохотной искрой над морской гладью. Младший матрос перевешивается за борт, наблюдая за стаей дельфинов. Дацио поглядывает на воинов-феодоритов у причала: те не позволяют им сойти с корабля до приезда князя. Впрочем, никто тут уже не торопится. Пятнадцать лет ждали, еще пару часов подождут.

Чужие законы можно и нужно уважать, если ты приехал с миром. Дацио упирается локтями в релинг[14] и кривит губы, пока вертит в пальцах османское серебро. Интересно, что же такого случилось, что Порта решила заплатить им за встречу с тем, кого они не могли вызвать на переговоры так долго? Он поднимает взгляд, дрогнувшие пальцы роняют в море монету, когда с берега доносятся резкий шум и короткий звук горна, разрешающего причалить. Ну ничего, легко пришло — легко ушло. Зато князь Алексей приехал.

Дацио отдает приказ. Наконец-то им позволят сойти на землю. Вот только воины Каламиты исчезают с пристани до того, как генуэзцы успевают причалить. Князь или тянет время, или совсем не хочет их видеть. И последнее куда вероятнее. Ожидание тянется, перетекает в сумерки и разрастается над их головами звездным небом. Дацио начинает находить в этом некоторую печальную романтику.

О них все же вспоминают. Один из людей Алексея поднимается на корабль и передает виконту послание. Ясноглазый юноша воодушевленно говорит, что князь будет ждать дорогих гостей в крепости утром. На проходной грамоте, которую передает посланник, алым на сургуче виднеется герб Палеологов[15]. Чтоб их.

Ночью Алексей спускается к обрыву. Туда, где под одной из башен кончается земля. Крыльями хлопают широкие полы плаща, когда он подступает слишком близко к краю. Под восходящей луной стоят корабли. Там горят огни круглых окошек. По какой-то причине эти люди до сих пор хотят с ним встретиться. И дело тут даже не в Джахане… Быть может, вправду стоит обратить внимание на их просьбы? В конце концов, дань они платили исправно. Огромная Генуя. Маленькому княжеству. Дань.

Алексей обрывает поток благостных мыслей, как только слышит за своей спиной шелест травы: кто-то идет. Ему хватает половины шага, чтобы спрятаться в тени башни. Чуть больше времени требуется, чтобы узнать в человеке собственного сына. Иоанн садится у обрыва и скидывает камушек вниз. Тот бьется о мостовую и, судя по звуку, катится еще некоторое время по дороге.

Стихает все вокруг. Слышно только ветер, всюду хозяйничающий сам по себе: баловник подцепляет прядь светлых волос и щекочет ею шею. Алексей решает не выдавать своего присутствия и уходит тихо, оглядываясь только один раз. Иоанн остается там, у обрыва, сбросив на землю плащ. Точеную фигуру обрамляет свет луны, а кудри на запрокинутой голове касаются плеч. Он выглядит мечтательным и по-особому одиноким. Но не как ребенок, нуждающийся в обществе отца.

Алексей приподнимает бровь, качает головой, избавляясь от поспешных выводов. Нужно будет чуть внимательнее последить за сыном. Не то чтобы он не делал этого раньше, но сейчас… Возможно, старшему, никогда не требовавшему заботы и не доставлявшему хлопот, скоро пригодится дружеская поддержка. Парень-то вырос.

Если бы князь верил в приметы, то увидел бы веточки бузины, что сплелись совсем рядом с домом, где он остановился, — хороший знак. Вот только там, где появлялся князь, удача следовала за ним и без всяких заговоров.

Алексей шагает за порог, прежде чем затушить свечу.

На корабле приходится разнимать драку. Один из воинов оказывается слишком недоволен тем, что их вынуждают ждать разрешения для того, чтобы сойти на их же земле. Дацио только отходит в сторону, позволяя своему телохранителю пустить угрозы и кулаки в дело. Несостоявшегося бунтаря оставляют сторожить корабль. Сейчас им меньше всего нужно провоцировать кого бы то ни было. Будь это Алексей или кто-то из своих.