Мангыстауский фронт

— По-твоему, Бибижан виновата, что ей не нравился первый муж? — вызывающе спрашивала мать, стоя подбоченившись, с закатанными по локоть рукавами посреди комнаты. Было такое впечатление, что она сейчас кинется врукопашную защищать «свою единственную» от самого что ни на есть лютого врага.

— Если не нравится, зачем надо было выходить за него?

— Ты забыл одно: Бибижан еще наивное дитя. Кто в ее возрасте не ошибался? Откуда было знать, что она выходит замуж за плохого человека? Да что она? Даже я, несчастная, разве знала в свои двадцать лет, что, выйдя за тебя, буду жалеть об этом всю жизнь?

— Однако ж ты меня не… бросила!

Жена чуть отошла в своем упрямстве:

— Молись богу, что родился таким счастливым!

На этом спор и закончился.

Около двух месяцев Биби и Арман на работу не устраивались, отдыхали. Словно приехали не из Кайракты, где сотни таких же молодых людей жили и трудились на большой стройке, а из вынужденной ссылки. И комары-то там, и всякий гнус кусали их до волдырей, песчаные бури не давали открыть глаза, ветры сбивали с ног, зной испепелял душу… Мать Биби с ног сбилась, поднося на тарелочках то одно, то другое. «Еще успеете, наработаетесь! Работа не верблюд, в степь не убежит! Еще свое в жизни отмучаетесь!» — говорила она.

В доме, что ни день, — гости. То у кого-то день рождения, то встреча с одноклассниками, то праздники.

Однажды после часового ворчания отца мать спросила:

— Доченька, вы хоть в загсе-то зарегистрированы?

— При чем, мама, тут загс? — с превосходством человека, понимающего толк в жизни, спросила удивленно дочь. — Мы любим друг друга, и это главное.

Слова звучали вроде бы убедительно, однако посеяли в сердце матери сомнение и тревогу. Она попыталась даже возразить:

— Конечно, это так. Но ведь супружество надо и узаконить!

— Успокойся. Загс, как и работа, никуда не уйдет. Надо сначала получше узнать друг друга. Убедимся окончательно в своей любви, тогда можно и зарегистрироваться. Не в бумажке же счастье. Пошла я по вашему совету в этот самый загс с Жагыпаром. И что получилось? Одна морока. Еле-еле добилась развода…

Надо бы матери возмутиться, возразить: «Разве молодые люди узнают друг друга не прежде, чем поженятся?» Но для этого, видимо, надо, чтобы перед нами сейчас была другая мать. Эта, другая, не только бы возмутилась, она бы ужаснулась: «Да откуда все это у тебя?!»

Мать Биби думала лишь о том, что внешностью ее дочь понравится хоть кому. Не один — так другой, не другой — так третий… Нет, в жизни ее дочь не пропадет, не даст себя в обиду! И ответила спокойно:

— Да это, пожалуй, тоже правильно. Никаких загсов мы с твоим отцом тоже не знали. А прожили, слава богу, больше двадцати лет. Только недавно добрые люди подсказали: «Вдруг с вашим мужем что-нибудь случится, он возьмет и скоропостижно умрет?! Останетесь без пенсии, раз сами никогда не работали». Вот тогда мы только и зарегистрировались.

Как ни странно, но Арману наконец надоели безделье и каждодневная пьянка. Спустя два месяца после «отдыха» он попытался устроиться на работу. Однако и трудиться вскоре тоже надоело. У него появились прогулы, которые все учащались. Арман больше стал бывать в ресторанах, чем на работе. У пьющего всегда своя компания. И Арман быстро нашел товарищей по выпивке. Наконец решил: «Эта работа не по мне» — и перешел на другую, на завод. Руководители предприятия сначала рассудили, что новоявленные «молодые кадры» нуждаются в воспитании. И применили весь свой арсенал воздействия: нового рабочего с дипломом о высшем образовании предупреждали, ему выносили выговор, его обсуждали… Устав от всего, а может, устыдившись, что столько усилий ухлопали впустую, выгнали Армана с завода.

С полмесяца он снова болтался без дела, потом по протекции отца Биби устроился в музей. Однако долго не продержался и тут. Ему казалось противоестественным с утра до вечера быть привязанным к одному занятию. И вместо того чтобы специализироваться на новой работе в музее, просто-напросто перестал туда ходить. Он знал, что тонет, но бороться с самим собой у него не было сил.

Арман запил. Нет, Биби было вовсе не до него. У той появились свои заботы, свои интересы и развлечения. Так прошло еще несколько месяцев. Отношение родителей к молодой паре резко изменилось. Особенно озлобилась против зятя мать Биби. Что было делать Арману? Попросить еще раз тестя: мол, устройте на работу — стыдно. Да и бесполезно все это — осознавал Арман. Он находился на распутье, не в силах сам помочь себе. В этот-то момент Биби и сообщила ему как о давно решенном:

— Пора расставаться. Ты мешаешь мне устроить жизнь. Я встретила наконец настоящего человека. — Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Она спокойно продолжала накладывать на лицо крем…