Маньяк между строк

– Дело закрыли, – продолжала Ухтомская. – Но муж тогда утверждал, что не мешало бы присмотреться к руководству этого банка, потому что при жизни потерпевший успел навыдавать немало кредитов фирмам-однодневкам. Формально ответственность он за это не несет, однако вполне могли наказать: нравы в совете директоров банка «Алоиза» пронесены через горнило девяностых в совершенно нетронутом виде. Директорат носит пиджаки не из-за культурного уровня, а чтобы прикрыть наколки. – И Вера закончила заговорщицким шепотом: – А вот, видите, как оно все обернулось-то. Никакие не конкуренты и не деловые партнеры. Дело рук Правдоруба… – снова вступила Вера, но Виктория прервала ее.

– Как вы, простите, сказали? – спросила тетка с таким видом, будто сама вдруг тронулась рассудком и с трудом различает людей и предметы вокруг.

– Убит Правдорубом, я говорю…

– Нет, еще до этого. Раньше. Про угрозы.

Вера удивленно заморгала.

– Ну я… – начала было вспоминать Ухтомская, еще не поняв, что Виктория разговаривает уже не с ней.

– Боже мой, вы сказали косвенные угрозы! Косвенные… угрозы. Угрозы… косвенные, – твердила Вика, как заведенная. – Как же я сразу не обратила внимания.

– Что вы хотите этим сказать? – переспросила Вера, но Вика только махнула рукой, хватаясь за телефон.

– Пожалуйста, заберите своих студентов, идите домой, – попросил я доцента, зная, что когда Вика нападает на след, то ей лучше не мешать и не перечить.

Но Вера стояла рядом с облюбованным ею козлом, как приклеенная, вертела головой, всем видом демонстрируя полное недоумение.

– Домой идите! – Вика подлетела к нам на скорости. – Вера, я редко кому-то такое говорю, но вы прекрасный специалист. Прекрасный! Но сейчас домой и студентов завтра не приводите. А с вами мы созвонимся.

Сказав все это, Вика как ни в чем не бывало уселась за свой стол и стала перебирать бумаги. Однако все изменилось, как только за девушками и за заметно помрачневшей Ухтомской закрылась дверь.

– Закрой на ключ, – попросила Вика.

Щелкнув засовом, я обернулся. Вика стояла посередине спортзала, озираясь по сторонам.

– Никого?

– Никого.

– Окна?

Вопрос не имел смысла, Вика и сама видела, что окна находятся на высоте метров трех и просто так приложиться к ним ухом или глазом практически невозможно. Убедившись в том, что двери в раздевалку тоже закрыты, а запасной выход намертво перегорожен коробками документации, Вика достала телефон и сделала дозвон:

– Армен Иванович. – В голосе ее звучала твердая уверенность. – Я понимаю, что после находки на камерах вы могли разувериться в филологических методах, но раз вы мне поверили однажды, то прошу поверить еще раз.

«Ну, допустим, не поверил, а заставили поверить», – где-то у себя в кабинете подумал Армен Иванович Мняцакян, но, судя по дальнейшему направлению разговора, оставил эту мысль при себе.

– Нам с вами нужно сделать сейчас одну очень важную вещь. Шляпника необходимо срочно перевести из лечебницы…

Виктория запнулась и замолчала. Следующую мысль, которая посетила генерала на словах «перевести Шляпника из лечебницы», Мняцакян решил при себе не оставлять. Однако Виктория не сдавалась:

– Нет, отпускать я его не предлагаю ни в коем случае, вы меня не так поняли. Я даже не прошу, я умоляю вас, сегодня же… Господи, как же я сразу не догадалась… конечно! На каком основании? Потому что угрозы во всех письмах косвенные, Армен Иванович… Армен Иванович, сейчас нет времени объяснять. Я вас очень прошу, не спрашивайте, я все отражу в официальном заключении экспертизы, но пока… Пока сделайте, пожалуйста, как я говорю. Переместите Шляпника под охрану, под строгий контроль. Никаких посетителей и в статусе строгой секретности. Именно, Армен Иванович, для его же собственной безопасности. Да, спрятать, вы меня абсолютно точно поняли. И чтобы эта информация не попала к журналистам. У нас сейчас два пути: либо мы найдем новые письма в достаточном количестве для того, чтобы составить точный речевой портрет преступника, либо следствие все-таки обнаружит связь между убитыми нотариусом, журналистом, владельцем заправки и директором банка. В общем, пока мы не найдем новых улик, Правдоруб должен считать, что все идет по его плану.

Я уже устал делать тетке знаки, чтобы нажала кнопку громкой связи. Это было нечестно. Наконец она сообразила, чего я добиваюсь, и оторвала телефон от уха.

– Вы меня совершенно запутали, – пробормотал Мняцакян. – Шляпник должен думать, что все идет по его плану, или кто?

– Правдоруб, кем бы он в итоге ни оказался, – проговорила тетка, заметно понижая голос, как будто боялась называть само это прозвище.

Как ни странно, но Армен Иванович не стал интересоваться, в чем состоит план, обнаруженный Викторией в действиях Правдоруба. Мняцакян, видимо, и без того получил слишком много удивившей его информации и решил сегодня больше не удивляться.

– Хорошо, – неожиданно легко согласился генерал. – Я вас услышал.