Манифест Рыцаря (СИ)

Тури не могла нарадоваться возвращению на родину. День она начинала с купания в реке; выбегала нагишом из шатра полководца и неслась наперегонки с Ясенем или Бриттом к воде; к обеду наряжалась в ружское воинское платье и отправлялась к кочевникам в гости. Тренировала юнцов и девчонок, развлекалась нехитрыми степными забавами — объезжала лошадей, играла с прыткими козами, танцевала под бескрайним небом родной степи и не уставала от ежедневного веселья. Бесконечные вереницы переселенцев, возвращавшихся в родное Черноземье, текли мимо их гигантского лагеря, и общее настроение было самое солнечное.

А ночью — степной, душистой, тёплой ночью того бесконечного лета — она сидела у костра, перебирая веники пряных трав и перетряхивая пуды фиников и сушёных фруктов с плодородных низин, отмахивалась от комаров и пела со всеми вместе любимые песни. Потом, когда меркли даже отблески заката, возвращалась к капитану.

К Тило. Бывало, за весь день она ни разу его не встречала, и это не беспокоило ни одного из них, потому что оба знали, что ночью она появится в его шатре. Порой до утра они не смыкали глаз, отчаянно, безумно, молча предаваясь страсти, снова, снова и снова. В другие ночи они говорили. Нежничали. Говорили обо всём — о друзьях, любовных приключениях, изысканных деликатесах, обычаях племён, суевериях и привычках. Обо всём, кроме войны и крови.

— …Я не вернусь в Элдойр, — в одну из ночей произнёс Тило, вытягиваясь рядом, — я уже решил. Мы могли бы отправиться к южному побережью. На запад.

Тури сделала вид, что раздумывает. Но, как бы она ни противилась своей природе, стоило ему только произнести что-нибудь со словом «мы» — и она готова была идти за ним в пекло ада. «Возможно, мы оттуда вернулись, — думала Тури, наслаждаясь окружающей обстановкой, — мы все, кого наш капитан вывел». Она потянулась за виноградом в изголовье. С медного блюда упало несколько ягод.

— Позволь. — Тило выхватил одну гроздь, мальчишески улыбаясь, поднял вверх. — Без рук!

— Прекрати играться, — притворно рассердилась воительница, — и отдай мне долбаную еду.

— Я плохо забочусь о своих присягнувших оруженосцах. Некоторые из них голодают. Меня могут судить за это, ты знаешь?

— Отдавай, — она не сдавалась так легко, хотя и устоять перед его улыбкой могла с трудом.

«Забери», — сложились губы мужчины, и конечно всё закончилось объятиями и совсем другими играми.

В бесконечном танце мира и изобилия прошло почти два года. Были и приключения: торговля, налаживаемая с трудом по приказу его величества, стихийные бедствия — вроде внезапных разливов реки, уносящей в далёкое море одежду, забытую на берегу. Раз случился налёт солончаковых крачиков, внезапно решивших наворовать шерсти из войлоков на шатрах для своих гнезд. Они путешествовали — Тури побывала во многих городах, которые прежде были для неё лишь названиями на карте. Бывали драки с местными племенами — но ни одной смерти.

— Помнится, раз старейшина одного из кланов разозлился и закрыл переправу для меня, — делилась Тури, забывшая обо всём, с внимательно слушающим Левром, — и что бы ты думал — Ясень, мать его душу, догадался, завернул меня в ковёр и провёз на ишаке верхом на ту сторону; а берега у Гремши пологие, но воды в ней бывает предостаточно… и вот, мокрая, как кобыла по весне, свисаю я с ковром вокруг меня, и только надеюсь, что не утопну вдруг.

— И всё ради фиников? — не мог поверить юноша. Тури расхохоталась.

— Нет же, дурачок! Ради земли. Черноземье огромно. Племена рассеяны. Представь, что со всех сторон горизонта степь, гладкая, ровная, и вся эта земля наша. И на ней…

Она осеклась. Опасно отдаваться тоске по родине, очень опасно. Не в этих обстоятельствах.

— В общем, — кашлянула Тури, — за эту самую торговлю — финики, ковры, всякое добро, пшеница, ячмень — старейшина Мелот меня полюбил и написал в Школу Воинов. Ну и приложил что-нибудь ценнее слов, я думаю. Ему хотелось, чтобы мы там остались. Так мне дали звание мастерицы войны. Правитель подарил мне коня, а в Ибере во дворце Наместника мне полагались отдельные покои на всё время, пока я служила в Южном Черноземье.

Мальчик, давно заворожённо слушавший её, поднял подбородок со скрещенных рук. Тури невольно смутилась. Жаль, что юноша видел её даже без меча, грязной, оборванной, в оковах. Ничего общего с тем, как прошла её жизнь.

Смеркалось. Бескрайнее небо окрасилось в лиловый, редкие облачка истаяли и запели цикады. Густые кроны лиственных деревьев и пышные разросшиеся кусты издали стали похожи на пуховые подушки, взбитые на просторной кровати. Опускался густой туман.

Если бы ещё было новолуние! Но луна, хоть и пошла на убыль, освещала ночь достаточно ярко. Тури внимательно изучала местность, рассчитывая, где именно возможно будет спрятаться, когда она сбежит.