Манифест Рыцаря (СИ)

— Сколько стоит комната? — повысил он голос, обращаясь к трактирщику. Тот поднял глаза, воспалённые, совершенно дикие.

— Угол? — пробубнил он, прекращая мешать. — Двадцать.

— Ты охренел? — нелюбезно повысила голос Чернобурка и стукнула обоими кулаками по стойке, загремев цепями. — Что включено, ксаррский дурман и пять горячих девок?

— Три ведра воды на каждого, ужин, кувшин полесской браги, одеяло.

— Пятнадцать.

— Двадцать.

— Десять, — повысила голос пленница; Левр не рисковал вмешиваться. — В твоём гадюшнике мне и за пять стыдно остановиться было бы.

— Семнадцать, — наконец сдал первую позицию трактирщик.

— Десять. Хотя, даже приплати, хрен ли нам тут делать? Йе, любовь моя, пойдём отсюда. — Она потянула юношу прочь, и в спину им донеслось усталое:

— Тринадцать.

В одной серебряной ногате было шестьдесят четыре медяка. Левру стоило труда отобрать у женщины сдачу; не хватало устроить потасовку. Женщина упрямо доказывала, что деньги, выданные юноше Ларатом, выделены из казны на содержание заключённых, а значит, принадлежат ей. Сошлись они на том, что Туригутта ревниво отсчитала в ладонь трактирщику двенадцать медяков.

— Он же сказал тринадцать? — шёпотом спросил её Левр, не в силах сдержать любопытство. Его пленница хихикнула:

— Я сказала, что за медяк ты наколешь ему дров, а я вымою полы на втором этаже. Да не бесись! Это и с этими штуками, — она потрясла кандалами, — можно.

Естественно, Левр не мог оставить её одну даже для мытья полов. Сноровки ему в этом деле было не занимать. В Школе он занимался этим значительно чаще, чем держал меч в руках. А Туригутта оказалась на удивление нерасторопна, да и стремлением выполнить свою половину работы качественно она не горела. Левр вынужден был признать, что ему гораздо проще было бы выполнить и её долю, чем созерцать ленивое ползание воительницы с плохо отжатой ветошью в руках по дощатому полу.

— Здесь нужна щётка с длинной щетиной, — поделился он своими соображениями, — а никак не тряпка. Тряпка хороша для гладких поверхностей.

— Ты кто, рыцарь или поломойка? — проворчала Чернобурка из угла, затянутого паутиной. Левр вздохнул.

— Ты никогда не училась в Школе Воинов. Это же первое дело Наставников: чтобы у учеников всегда были заняты руки.

— Лучше бы чем-то посерьёзнее. — Она, запыхавшись, на карачках выбралась из-под составленных шаткой башней табуретов. — Слушай, я туда не полезу, там доски прогнили.

— Как сестра-мастер стала воеводой? Ты ужасно ленива.

— А ты зануда. И, пока ты тратишь тут силы на заведомо безнадёжное дело, тебя ждут дрова. Давай, поднажми, ужин скоро.

Только завидев сваленную почти в высоту его роста кучу в полумраке двора, Левр готов был бежать к трактирщику и доплачивать злополучный медяк. Когда Чернобурка устала подавать ему чурбаки, он привязал её к деревянной подпорке дровяного навеса и посадил охранять свои доспехи. Скучающая, она комментировала каждое его движение и требовала поторопиться — из общего зала доносились ароматы густого сульского супа с индюшкой и пряными травами. Наконец, нервы у юноши не выдержали.

— Слушайте, я тоже изрядно проголодался.

— Я стараюсь тебя подбодрить.

— Так хватит стенать!

Какое-то время она молчала.

— Извините, — буркнул Левр, с неохотой взглядывая на свою пленницу, и обомлел. Она уже почти перетёрла свою веревку о его оплечье как раз с той стороны, где левое плечо заедало. Глаза их встретились. Никакого раскаяния с её стороны, конечно. Вздохнув, Левр вынужден был бросить свою работу и заняться её привязью.

В конце концов, драгоценный медный грош был отработан с лихвой, и уставшие, они уселись за стол. Разговоры закончились: оба жадно набросились на еду. Левр даже не подозревал, насколько проголодался. В Школе Мелтагрота ученики в основном придерживались аскетичного образа жизни, не употребляли мяса, вино разбавляли водой, никогда не спали на подушках или мягких перинах. Но это никак не подготовило юношу к тому, каким голодным он окажется после всего лишь двух дней без еды вовсе.

Дожидаясь, пока прибудет обещанная трактирщиком брага — что это такое, Левр не имел ни малейшего представления, — Туригутта скучала, и её внимание привлекали песни из самого шумного угла, того, что был ближе к очагу. Юноша вслушивался в пересуды соседей.

Больше всего его заинтересовало упоминание хозяина постоялого двора о неких Золотых Рыцарях. Он никогда не слышал ни о каком подобном ордене или братстве. Конечно, так могли прозвать какую-нибудь горстку местных особо рьяных дозорных, но всё же Левр надеялся встретить хоть кого-нибудь из воинов Мелтагрота. Они же, если и присутствовали в трактире, знаков отличия или воинских поясов не демонстрировали.

— Прошу прощения, — остановил он, наконец, трактирщика, когда тот обносил напитками их стол, — вы говорили о Золотых Рыцарях. Где они сейчас?

— Слава Богу, не здесь, — был краток ответ. Левр слегка приуныл.

— А что насчёт Дозора? Где расположен Дозор?

— Я ничего не нарушаю. Девицы сами приходят! Согласно эдикту князя, всякая девица вольна… — забубнил трактирщик, Левр махнул рукой.