Манифест Рыцаря (СИ)

Кроме койки с соломенным матрасом, в камере находилось ведро для нужд, ведро с чистой водой, небольшой табурет, накрытый скатертью, на которой лежало потрёпанное Писание. Робкую просьбу вернуть тептар не удовлетворили. Левр оказался один на один со своими мыслями и благочестивыми строками божественного откровения, которые его слабо утешали.

Что происходило с Туригуттой? Что произойдёт с ним? Вопросы мучили его, мешая даже отоспаться, а ведь ему казалось, спать после всех приключений по дороге он сможет вечность.

Десять дней спустя, в жажде узнать ответ на свой вопрос, юноша приветствовал скрежет решётчатых дверей темницы, как будто к нему спешили самые дорогие гости.

Шаги по крутой лестнце были едва слышны. Доносились голоса:

— …ну наконец-то! Ужасная скука эти гарнизоны. Летящий, почему тебе не сидится в столице или у дядюшки?

— Ты предпочитаешь рисковать задницей за гроши? Я бы поскучать не против. — Глубокий, приятный голос капитана приблизился, и воины короля во главе со своим предводителем оказались напротив Левра. Их разделяла лишь решётка.

Капитан Элдар сел на ступенях. Переносной столик с несколькими свитками и листами бумаги поставили на пол. Среди прочего Левр увидел перед капитаном свой тептар. Можно было не сомневаться, его изучили вдоль и поперёк.

Допроса не было — капитан лишь уточнил несколько деталей, после чего дружелюбно воззрился на заключённого.

— Ты знаешь, почему ты в заточении? Это не наказание. Скорее защита. Ты обвинил не самого незаметного военачальника в измене, лжи и взяточничестве.

— Мастер-лорд Оттьяр намеревался лгать под присягой. Он сговорился с Дозором…

— Да-да-да, мы все изучили твои показания, — отмахнулся капитан Элдар, — ты же понимаешь, как это звучит. Когда подданные князя обвиняют военачальников князя, да ещё и делают это в королевском суде… никто не захочет связываться с таким делом. Особенно если военачальник весьма влиятелен благодаря контролю над самыми богатыми и новыми из золотых приисков.

— Я не откажусь от своих слов, — предупредил Левр.

«Пока нет, — прозвучали слова голосом Туригутты, словно она стояла рядом, — подожди с месяцок, мальчик. Подожди — и будешь готов оговорить меня, себя, родную мать, короля и святую Веру за право увидеть солнце». Если это было ещё одно испытание, Левр предпочёл бы его не проходить. Капитан пожал плечами:

— Видишь ли, обвинив мастер-лорда Оттьяра, ты становишься частью неприятного длительного процесса, который с равным успехом может закончиться решением в его пользу или против него. Но даже в худшем для него случае мастер-лорд не будет обвинён в измене. Его не казнят, вряд ли сошлют. Что ты получаешь? Звание? Поверь, я бы предпочёл не иметь такого врага, когда речь о жалкой бирке на поясе.

«Справедливость, — подумал Левр, усилием воли не бросая взгляд на свой тептар на низком столике, — справедливость, честь, верность. Это гораздо больше, чем воинский пояс».

— К тому же ты уже добился справедливости для своей пленницы, — как бы между прочим заметил капитан, не спуская глаз с рыцаря. — Действительно, неразумно со стороны князя Иссиэля было отправлять воеводу Чернобурку на милость тому, чьи земли она разорила и кто был свидетелем против неё. Новый суд по её делу невозможен.

— Что теперь будет с ней? — холодея, спросил Левр. Капитан пожал плечами:

— Полагаю, её просто тихо казнят.

Очевидно, надломленная тишина даже горцу показалась неуютной, потому что он заговорил с интонацией убеждения:

— Подумай, ты — эскорт-ученик, и твои слова приравниваются к половине свидетельства. Чего ты можешь добиться, настаивая на своём?

— Вы не хотите суда, — в пространство проговорил Левр, всё ещё не в состоянии переварить услышанное.

— Никто не хочет. Это может… осложнить ситуацию на Западе, скажем так.

— Вы просто хотите оставить всё как есть.

— На данный момент — да. Я не думаю, что тебя заинтересуют подробности политического противостояния…

— Нет.

— Ты ведь всё равно не представлен ко двору.

— Нет.

Холод, проникший в него с речами молодого наследника Элдар, не улетучился, как это бывало прежде. Он укрепился. Он вырос. Левр позволил ему вырасти. Позволил своему страху окончательно собой овладеть, чтобы ужас его пожрал, готовый сдаться перед ещё большим.

Туригутта была права. Рыцарства не существовало, кроме как в песнях, сказках и отдалённых захолустьях вроде Варнаяра, где старые земледельцы могли себе позволить игровые турниры и путешествия вдоль дорог на старости лет. Мёртвые герои древности смеялись над ним с гобеленов и гравюр, когда юноша пытался догнать их в невероятных приключениях и отважных подвигах, вооружённый игрушечным копьём и такими же ненастоящими представлениями о правилах битв, побед и поражений. Итак, у всякой чести был предел и цена.

И свою Левр только что узнал.