Манюня

Поход в овощной был для нас сущим наказанием, и мы всячески пытались игнорировать эту нашу обязанность. Впрочем, безуспешно. Потому что мама придумала свой коварный метод, как заставить нас безропотно идти в магазин. Сначала она отпускала нас поиграть во двор. Усыпляла, таким образом, нашу бдительность. Через какое-то время наступал час расплаты.

-Дети!- подзывала нас сладкоголосой птицей мама,- подойдите к балкону.

-Мам, мы в магазин не пойдём.

-Подойдите сказано вам!- в мамином голосе проскальзывал металл. Делать было нечего, мы плелись к балкону. Опыт совместно прожитых с мамой лет свидетельствовал - лучше ей не перечить. Потому что рука у мамы тяжеленная, да и бегает она, как заправский эфиопский бегун. От такой далеко не убежишь!

-В овощной привезли баклажаны. Вот вам три рубля, возьмите мешок,- она вероломно кидала нам под ноги деньги и спешно ретировалась в квартиру.

-Ааааааааа,- бесновались мы,- мамаааааааа, какие баклажаны, какой мешок! Никуда мы не пойдёоооом!

Стук захлопнувшейся балконной двери возвещал нам, что разговор окончен. Мы подбирали деньги и под гогот наших друзей со двора плелись в овощной.

-За что нам наказание такое,- ругалась Каринка,- все дети как дети, по дворам бегают, а нам целый час в очереди торчать, а потом ещё домой баклажаны волочь! А если кто-нибудь нас с авоськами увидит?

-Ааааа, оооо,- выла я.

Час-полтора пребывания в очереди не шли ни в какое сравнение с тем позором, который приходилось переживать, когда мы волокли покупки домой. Потому что по закону подлости навстречу обязательно попадался какой-нибудь нежелательный одноклассник, который при виде сетчатых авосек с торчащими оттуда баклажанными хвостиками или кочанами капусты кривил рот, плёлся следом и хихикал всю дорогу нам в спину.

-Поймаю-убью,- шипела ему Каринка.

-Ты сначала поймай,- корчил рожицы зловредный мальчик,- зачем вам столько капусты, кроликов завели?

-Тебя спросить забыли,- топала ногами Каринка,- уйди, говорят тебе, пришибу!

-Гыгыгы, шикарно смотритесь,- не унимался молодой любитель острых ощущений.

Каринка бросала авоськи посреди дороги и кидалась на обидчика с кулаками. Я терпеливо ждала, пока она скрутит и покалечит его.

Потом она возвращалась, и мы плелись дальше. Так как тяжести мама нам запрещала таскать, то мы оставляли овощи за прилавком у продавщицы, и переносили их в несколько приёмов. Опасность встретить зловредного одноклассника в этом случае возрастала в разы!

Вот и в этот день судьба не пощадила нас – позвонила Ба и сказала, что в овощном продают красный болгарский перец.

-Сделаю аджику,- обрадовалась мама и полезла за кошельком.

-Неееет,- заныли мы.

-Да!- сказала мама, всучила нам деньги, снабдила трудовыми авоськами и вытолкнула за дверь,- Манюня уже там, Ба и её отправила в магазин.

Возле овощного змеилась длинная крикливая очередь.

-Девочкииии, я тут,- помахала нам Манька.

Мы с невероятным трудом протиснулись к ней.

-Привет,- шмыгнула носом Манюня,- здорово, да? Смотрите, что с моими руками.

Она выставила ладошки и показала скукоженные подушечки пальцев.

-Видали?

-Ого!- выдохнули мы,- такое даже после долгого лежания в горячей ванне не бывает.

-Это я так помидоры чистила,- похвасталась она,- целое ведро начистила!

Я хотела показать ей свои руки, но Каринка дёрнула меня за капюшон куртки:

-Смотрите, смотрите!

-Чего?- вытянули мы шеи.

Вдоль очереди шла Маринка из семьдесят восьмой квартиры. Маринка как Маринка, мы её не первый день знали, и даже дружили с нею. Девочка она была хорошая, компанейская, не раз делилась с нами своими жвачками – давала каждой пожевать чуть-чуть. Мы даже как-то с нею придумали пустить на эти цели парафиновую свечу. Отпилили по кусочку и стали вдумчиво её жевать. Свеча обладала отвратительным привкусом, но быстро размякла во рту, и отдалённо напоминала жёваную – пережеванную жвачку. Ба потом за это содрала с нас три шкуры, и мы больше не решались ставить над собой такие эксперименты. Но общее преступное прошлое сблизило нас ещё больше.

Маринка шла вдоль очереди, не обращая ни на кого внимания, и держала в вытянутой руке какую-то восхитительно прекрасную штуковину. Мы ещё не знали, что это за штуковина, но моментально захотели себе такую же.

-Марии-ин,- позвали мы,- а что это у тебя?

-КОНФЕТА НА ПАЛОЧКЕ СО ВКУСОМ КЛУБНИКИ,- сказала Маринка.

-Чивой?- не поверили мы своим ушам.

-Грю конфе-та! Со вкусом клубники! На палочке!- Маринка развернула прозрачную, хрусткую обёртку, лизнула конфету и завернула её обратно.

Мы потеряли дар речи. Стояли какое-то время в остолбенении, дружно испепеляя розовое клубничное чудо алчным взором.

-Вкусная?- пришла в себя Каринка.

-Угум,- Маринка демонстративно ещё раз лизнула конфету,- мне её тётя привезла. Конфета-то импортная, чешская!

-Из Чешии?- решила блеснуть эрудицией Манька.

-Ну да, из Чехол… Чехосол… из Чешии, ага.

-И сделали её чЕши, да?- не унималась моя подруга.

-Ну конечно чЕши, кто же ещё,- пожала плечами Маринка.

Никогда в жизни мы не видели столь прекрасной конфеты – она была кругленькая, большая, блестящая, на тоненькой жёлтой палочке.