Манхэттен-Бич

Они рассмеялись, но в смехе слышалась некая натужность, будто радостный настрой теперь давался с трудом. Мужчины принялись одевать Анну: первым делом боты – зашнуровали и застегнули; затем – прокладка шлема. Все это настолько вошло в привычку, что даже новая для них обстановка казалась знакомой. Нагрудник, фартучек, вентиль, штифты, фланец, шайбы. Когда все, кроме шлема, было надето, Марл велел громилам крутить маховики компрессора. Они рьяно взялись за работу и, похваляясь своей неутомимостью, отпихивали друг друга локтями. Декстер Стайлз наблюдал за происходящим издали, но по лицу было видно, что волнение Анны передалось и ему. Она старалась на него не смотреть.

Когда оба якоря были выбраны втугую, судно замерло на месте, Марл замерил глубину. Мокрые узлы на лоте показали: под килем тридцать девять футов, дно мягкое, ил и песок. Затем Баскомб и Марл перекинули трос для подводных работ, в целых сто фунтов весом, через правый борт, поближе к водолазному трапу. Анна и Марл помогли Баскомбу облачиться во второй брезентовый костюм, но без грузил. Энтузиазм друзей несколько поугас, настроение стало рабочим. Анна села на табурет: она была экипирована полностью, не хватало только шлема.

– Мне нужно поговорить с мистером Стайлзом, – сказала она.

В следующую секунду он уже стоял рядом и, чтобы быть с ней вровень и смотреть ей в глаза, опустился на колени. Его глаза казались бездонными.

– Что мне надо искать? – спросила она.

– Сама знаешь что.

– А кроме этого?

Секундная пауза.

– Наверно, веревки. Что-то тяжелое. Возможно, цепь.

– Я готова, – крикнула она помощникам.

Затем поднялась с табурета и тяжело заковыляла к трапу. Марл и Баскомб привинтили шлем, закрепили воздушный шланг и сигнальный конец, проверили подачу воздуха. Марл протянул сигнальный конец под ее правой рукой, а воздушный шланг – под левой и закрепил их металлическими кольцами на передней части нагрудника. Она уже собралась ступить на трап, но тут Баскомб заглянул во все еще открытый иллюминатор шлема, его прищуренные глаза смотрели на Анну с непривычной прямотой.

– Не нравится мне эта затея, – сказал он.

– Извини.

– Какого черта извиняешься, спускаюсь-то не я, – фыркнул он.

– Да что тут может пойти не так? – удивилась она.

В ответ раздался дружный смех.

Баскомб плотно закрыл ее иллюминатор, и в лицо, рот и ноздри Анне со свистом ударила струя прохладного, с химическим привкусом воздуха. Она спиной вперед спустилась по трапу, ухватилась за сигнальный конец, и вода над ней сомкнулась.

Течение было очень сильное, в нем чувствовалась мощь океана. Вспомнив урок лейтенанта Аксела, Анна повернулась так, чтобы вода толкала ее в спину, прижимала к сигнальному концу, а не отрывала от него, и стала плавно спускаться все ниже и ниже. Она думала, что ночной спуск ничем не будет отличаться от погружения в Уоллабаут-Бей, стало быть, и видимость тоже будет слабая. Но оказалось, что тамошняя муть была все-таки видимой. А здесь – никакой разницы, открыты у нее глаза или закрыты. Особенно пугало чувство полной дезориентации: она словно соскальзывает в пустоту или плывет в вакууме. Достигнув наконец дна, Анна ухватилась за трос и заморгала в кромешной тьме, гадая, не слишком ли быстро она спустилась. Рывок сигнального конца привел ее в себя, и она в ответ тоже дернула трос. На дне течение было заметно слабее. Анна закрыла глаза и тотчас же успокоилась. Такую слепоту еще можно терпеть.

Она достала из сумки шестидесятифутовый трос для движения по кругу и привязала его к сигнальному концу, прямо над грузилом. Затем, вспомнив хитрый прием, которому научил их лейтенант Аксел (надо же, как внимательно она его слушала, при том что Баскомб непрерывно шептал ей что-то в ухо), она втиснула пальцы в перчатке под кромку грузила и перевернула его: теперь сигнальный конец, утяжеленный грузилом, может скользить почти по дну залива. Свободный конец троса она обмотала вокруг правого запястья и двинулась вбок. Когда трос натянулся, она положила сумку с инструментами на дно: отсюда начнется ее круговой поиск; затем опустилась на четвереньки и по часовой стрелке поползла по дну, протраливая его тянущимся от запястья тросом. Трос сразу же стал натыкаться на бугорки. Поначалу Анна считала своим долгом обследовать любое препятствие, но мало-помалу научилась отличать предметы от донного рельефа. Она по-прежнему двигалась с закрытыми глазами и старалась не думать о своей ничтожности и одиночестве в необъятной водной стихии. Водолазы, работавшие на трубопроводе пресной воды, который тянется со Статен-Айленда, рассказывали о лежащих на дне залива затонувших судах, о столетних устричных отмелях, заваленных гигантскими раковинами, об угрях длиной в пятьдесят футов. Ей казалось, что эти видения колышутся совсем рядом, чуть ли не возле ее пальцев. Чтобы успокоиться, она напоминала себе, что Марл начеку, он держит в руках и ее спасательный конец и воздушный шланг, выбирая и отпуская их по мере ее продвижения. Если что, ее тут же вытащат. Надо лишь четыре раза подряд резко дернуть спасательный конец.