Мао Цзэдун

Официально он утверждал, что Кан Шэн провел детальное расследование и не обнаружил в биографии Цзян Цин ничего порочащего. В этом трудно усмотреть что-либо необычное: помочь своей землячке означало не только оказать услугу ей и Мао. Подобная лояльность открывала Кану перспективу возможного влияния на руководителя партии через его соседку по подушке.

Мао и в самом деле решил, что Цзян Цин останется в тени и будет управлять его личными секретарями, как делали до нее Хэ Цзычжэнь и Ян Кайхуэй. Цзян, вполне вероятно, не пришла от этого в восторг, но Мао такое положение дел полностью устраивало. В ней его привлекали молодость и очевидная сексуальность. Но прежде всего ему требовался помощник — не лицедей. Несмотря на разговоры о равенстве между женщиной и мужчиной, соперников Мао не выносил и меньше всего готов был терпеть их в собственной постели.

На какое-то время ему удалось заткнуть рты всем сомневавшимся. Цзян Цин вязала Мао свитера, готовила острые, столь любимые им блюда хунаньской кухни. Вот что вспоминал Ли Иньцяо, бывший тогда телохранителем Мао:

«У нес были иссиня-черные волосы, перехваченные на затылке лентой и падавшие хвостом до середины спины, тонкие брови, ярко блестевшие глаза, аккуратный носик и крупный, щедрый рот… В Яньани все смотрели на нее как на кинозвезду. Цзян мастерски писала иероглифы кистью, каллиграфия ее считалась отменной. Еще она очень любила ездить верхом и играть в карты. Сама кроила и шила себе одежду и выглядела в ней великолепно… Тогда Цзян была очень общительной и не чуралась простых людей. Она стригла телохранителей и учила их вставлять нитку в иголку. В походе всегда готова была подбодрить уставшего шуткой. Зимой все кутались в вороха теплой одежды, Цзян же обязательно ее перешивала, чтобы подчеркнуть свою тоненькую фигурку. Она была очень гордой, ей нравилось чувствовать себя в свете прожекторов. Больше всего на свете Цзян любила, когда ею восхищались».

В августе 1940 года, к великой радости Мао, у Цзян родилась дочь Ли На. Она стала его девятым по счету ребенком. Выжили из них всего четверо. Материнские заботы, однако, пришлись Цзян Цин не по вкусу, и она категорически заявила, что не согласится ходить, подобно Хэ Цзычжэнь, «вечно брюхатой». Годом позже, когда наступила новая беременность, Цзян настояла на аборте. Операция прошла не совсем гладко: у нее началась горячка, и вскоре врачи поставили более точный диагноз: туберкулез. После этого Цзян Цин согласилась на стерилизацию.

Ратовавший за самые прогрессивные идеи, Мао оставался в душе стойким приверженцем традиционных китайских взглядов на потомство: чем больше детей, тем счастливее родители. Он был недоволен.

Давали о себе знать и другие различия. У Мао давно сложилась привычка работать по ночам и спать до полудня. Хэ Цзычжэнь с этим мирилась, Цзян Цин не захотела. В Янцзялинс Мао стелил себе в кабинете, чтобы до утра сидеть над книгами без всяких помех. И в 1942 году, уже перебравшись в долину Цзаоюань, чуть к северу от Яньани, где вместе с Чжу Дэ проживали все руководители Красной армии, он спал отдельно.

Окружающие видели в Цзян Цин молодую преданную супругу и мать. Но ее личная жизнь с Мао была весьма беспокойной. Его приводили в бешенство назойливые притязания Цзян на особое к себе отношение со стороны руководства партии. Мао начинал кричать и топать ногами, называл ее сукой и гнал от себя прочь.

За исключением Кан Шэна, Чэнь Бода и двух-трех самых преданных друзей для всей партийной элиты Цзян Цин так и не смогла стать своей. Охранник Ли Иньцяо помнил, как однажды в его присутствии Цзян за обеденным столом разразилась воплями: «Негодяи и ублюдки!» Увидев изумление на его лице, она торопливо пояснила, что проклятия относятся не к телохранителям, а к бон-зам из Политбюро, отказывавшимся признать за супругой Мао ее собственный политический авторитет. Двадцать пять лет спустя, когда во время «культурной революции» Цзян Цин действительно получила почти неограниченную власть, она жестоко отомстила обидчикам.

В 1947 году в минуту слабости Мао признался Ли Иньцяо, что давно разочаровался в своей верной подруге. «Семейная жизнь у меня опять не сложилась, — со вздохом сказал он, — слишком опрометчиво заключил я наш союз. Цзян Цин — моя жена. Будь она лишь сотрудницей, я бы тотчас избавился от нее… Но с этим уже ничего не поделаешь. Приходится терпеть». К этому времени сын Мао Аньин и его дочь Ли Мин жили уже в доме отца[57]. Он перестал бы быть мужчиной, если бы дети, напоминавшие о лучших, более счастливых временах, не заставляли его вспоминать о прежних женах. Сравнения были не в пользу Цзян Цин. Но и в отсутствие детей от браков с Ян Кайхуэй и Хэ Цзычжэнь отношения с Цзян становились все хуже. Несмотря на то что супруги продолжали появляться на публике вместе, с конца 40-х годов Мао постоянно стремился найти женщину по душе на стороне.

В то время как личная жизнь Мао оставляла желать лучшего, звезда его политической карьеры всходила с головокружительной быстротой.