Мао Цзэдун

20 июня 1959 года Хрущев неожиданно объявил, что аннулирует соглашение о предоставлении Китаю технологии производства ядерного оружия, что вызвало недовольство Мао. Приехав 30 сентября 1959 года в Пекин на празднование 10-й годовщины КНР, советский лидер окончательно поссорился с председателем. На переговорах 2 октября Хрущев предложил Мао от имени Эйзенхауэра проявить «добрую волю» и вернуть на родину пятерых американцев, взятых в плен во время Корейской войны, и заявил, что СССР не может допустить возникновения новой мировой войны из-за Тайваня. Хрущев также возложил на Китай ответственность за индийско-китайский конфликт 1959 года. Тогда министр иностранных дел КНР маршал Чэнь И ответил, что политика СССР – это «оппортунизм-приспособленчество». В ответ Хрущев отказался пожимать ему руку и закричал: «Вы, не плюйте на меня с высоты вашего маршальского жезла! У вас слюны не хватит. Нас нельзя запугать»[256]. После этой перепалки Хрущев прервал визит и вернулся в Москву.

Урожай зерна в 1959 году составил 170 миллионов тонн из-за засухи на северо-востоке и ливней на юге. Но на 1960 год Мао запланировал урожай в 300 миллионов тонн и 20–22 миллиона тонн стали. Однако в 1960 году весь Китай оказался во власти сильнейшей с начала века засухи. Даже река Хуанхэ превратилась в тоненький ручеек. Затем на Китай обрушились дожди и тайфуны, вызвавшие наводнения. Урожай сгорел на корню или оказался затоплен более чем на половине вспаханных земель. Собрали только 143 миллиона тонн. Начался страшный, доселе невиданный голод и в деревнях, и в городах. По официальным данным, обнародованным в 1980 году, когда КПК впервые признала голод в период «большого скачка», от голода погибло до 20 миллионов человек; по неофициальным оценкам, погибло вдвое больше. Сотни миллионов китайцев голодали. Ели листья и кору с деревьев, червей, жуков и лягушек, немногих уцелевших воробьев, дикорастущие овощи и злаки и дажё е землю, перемешанную с сорняками, хотя последнее гарантировало верную смерть. Миллионы крестьян бежали в города, но продовольствия не было и там.

Положение усугубилось тем, что в июле 1960 года, после идеологической полемики с китайской делегацией на съезде Румынской компартии, Хрущев решил отозвать из Китая всех советских специалистов, что заморозило строительство многих промышленных объектов. В Бухаресте Никита Сергеевич назвал Мао «ультралеваком», «ультрадогматиком», «левым ревизионистом», «Буддой, который сидит и высасывает теории из пальца», и «старой калошей» и обвинил в том, что председатель «не считается ни с чьими интересами, кроме своих собственных»[257].

А ведь еще в конце августа 1958 года, когда Мао приказал начать артиллерийский обстрел прибрежных островов Цзиньмэнь и Мацзу в Тайваньском проливе, контролировавшихся гоминьдановцами, Хрущев пришел к нему на помощь и предупредил Эйзенхауэра, что, если США вмешается в конфликт, СССР будет рассматривать нападение на КНР как нападение на Советский Союз, и намекнул на возможность применения ядерного оружия. Об этом разговоре Никита Сергеевич известил Мао, который его поблагодарил.

В 1961 году КНР импортировала 4 миллиона тонн зерна из Австралии, Канады и, через третьи страны, – из США. В 1962 году закупки зерна еще больше возросли. Но с голодом справиться не удавалось. 27 февраля 1961 года в личном письме Мао Хрущев предложил поставить Китаю миллион тонн зерна и 500 тысяч тонн сахара. Ответил ему Чжоу Эньлай, согласившийся принять только сахар и издевательски заметивший: «СССР сейчас сам испытывает трудности, так что мы не хотим обременять Советский Союз»[258].

В сентябре 1960 года Мао призвал бросить в деревню на помощь крестьянам миллионы горожан и потребовал сделать основной хозрасчетной единицей на селе «бригады», состоявшие из 20 или чуть более дворов. «Народные коммуны» должны были остаться только как административные единицы и собственники земли. Крестьянам вновь разрешили держать домашний скот и птицу, иметь небольшие приусадебные участки, торговать продуктами своего труда на рынке и заниматься традиционными кустарными промыслами.

Теперь Мао утверждал: «Чтобы догнать и перегнать наиболее передовые капиталистические страны мира, по-моему, придется потратить 100 с лишним лет»[259]. Курс на «урегулирование, укрепление, пополнение и повышение» после «большого скачка» Мао поручил проводить Лю Шаоци.

В январе-феврале 1962 года на расширенном совещании ЦК КПК Мао столкнулся с беспрецедентной критикой в свой адрес и вынужден был признать свою ответственность за провал «большого скачка», хотя и постарался возложить вину также на коллег по Политбюро и руководителей на местах.