Маоисты. Филиалы Пекина в Западной Европе

Обвиняя китайских коммунистов, советские коммунисты заявляли, что одним из важнейших принципов демократического централизма является принцип подчинения меньшинства большинству. Ещё Ленин учил, что, «когда большинство вполне определилось, меньшинство обязано подчиниться ему в своем политическом поведении, сохраняя право критики и агитации за разрешение вопроса на новом съезде». В своё время, подчёркивали советские коммунисты, подобным образом высказывался и Мао Цзэ-дун[330]. Отвечая на это, Пекин в свою очередь тоже ссылается на Ленина и напоминает об истории коммунизма. «Некоторые говорят: мы большинство, а вы меньшинство… Нельзя судить по временному большинству, кто прав и кто неправ и на чьей стороне истина. Временное большинство отнюдь не может превратить ложь в истину. В истории бывали случаи, когда в какой-то период и при известных обстоятельствах истина оказывалась не на стороне большинства, а на стороне меньшинства. В период II Интернационала Ленин и большевики оказывались в меньшинстве в международном рабочем движении, но истина была на стороне Ленина и большевиков… Все, кто смело и решительно отстаивает истину, отнюдь не боятся того, что они временно окажутся в меньшинстве. И наоборот, все, кто упорствует в своих ошибках, если даже они временно находятся в большинстве, в конце концов не смогут уйти от своего банкротства»[331].

В другом случае КПК уже перешла в идеологическое контрнаступление: «Если уж руководство КПСС во что бы то ни стало хочет разделить всех на «большинство» и «меньшинство», то мы хотели бы откровенно сказать ему: мы не признаём за вами большинства. «Большинство», на которое вы уповаете, фиктивное. Подлинное большинство не на вашей стороне… Разве можете вы и ваши последователи, серьёзно оторванные от масс, причислять к вашему так называемому «большинству» широкие массы членов партии и широкие народные массы, которые не разделяют вашей ошибочной линии?.. Подлинное большинство не за горсткой ревизионистов, предающих интересы народных масс, а за выразителями коренных интересов масс — революционными марксистско-ленинскими партиями и марксистами-ленинцами»[332].

С гордостью и уверенностью в своей победе Мао Цзэ-дун заявил: «На нашей стороне марксистско-ленинская истина и международный пролетариат. С нами угнетённые нации и народы, народные массы, составляющие более 90 % населения мира»[333]. Китайские коммунисты преисполнены также веры в будущее своих осколочных групп. Ссылаясь на Ленина, они утверждают, что новое, революционное (Пекин), хотя оно ещё в зародыше и не имеет большого значения, победит старое, реакционное (Москву).

На другие атаки красные китайцы и албанцы отвечали следующими словами: «Ревизионистская советская клика ренегатов, которая захватила в свои руки политическую власть в Советском Союзе, ликвидировала завоевания Великой Октябрьской социалистической революции и предприняла контрреволюционный шаг к всестороннему восстановлению капитализма, представляет собой банду полностью обуржуазившихся элементов. Поэтому им не дано судить о пролетарском интернационализме!»[334].

Используемый КПСС аргумент, будто созданием осколочных групп КПК нарушает дисциплину в международном коммунистическом движении, свидетельствует, по заявлению китайской стороны, «лишь о её отвратительном поведении. Чем же объяснить такой порочный подход, как не наличием у неё глубоко укоренившихся великодержавных и великопартийных замашек? Революционная буря непременно разразится, идеи марксизма-ленинизма озарят все уголки земного шара. И никто не сможет помешать этому»[335].

Эта непримиримая полемика, разгоревшаяся вокруг создаваемых китайцами осколочных партий, сопровождалась большим эмоциональным накалом с обеих сторон, но в последующие годы пошла на убыль. И лишь время от времени она вновь перерастает в ожесточённые диспуты. Москва и её восточноевропейские компартии, по-видимому, смирились с существованием прокитайских осколочных партий. К тому же стало ясно, что значение этих групп намного меньше первоначальных опасений. В последнее время в речах руководителей просоветских компартий проскальзывает надежда на то, что после смерти Мао Цзэ-дуна красный Китай вновь примкнёт к мировому коммунистическому движению.