Мара из Троеречья (СИ)

— Могу, — ведьма качнулась, и болото пошло рябью, заволновалось под ее ногами, — но не всё… — горбунья прокашлялась и сплюнула мокроту, заставив Лиса брезгливо поморщиться, а затем потрясла кулаком куда-то в пространство: — Вот глупая, самовольная девка! Сама себя обкорнала, сама себя обобрала… Драть ее надо было лозиной, вот и все учение! Что ж не уберег, соколик? Разве кто в здравом уме решился бы на такое? — пожаловалась она Роланду, качая головой.

Сокрушаясь и бормоча ругательства, о Марушке ведьма, казалось, и вовсе забыла, а Роланд, опешив, опустил меч. Но как только Лис осторожно ступил в бок, увлекая подругу за собой, старуха с неожиданным проворством метнулась и мертвой хваткой вцепилась девочке в плечо.

— Пойдем, отвечу, раз уж пришла, — с сиплым присвистом скомандовала она. — Расскажу, кто ты есть.

Роланд одобрительно кивнул. Марушка ступила вперед. Ужаса, который старуха внушала Лису, девочка не разделяла. Уж кто-кто, а она прекрасно помнила, как шарахались от нее дети из Малых Лук, будто от шелудивой, и только потому, что опекала ее Федора, в народной молве прослывшая злыдаркой.

— Федора небось дала тебе имя? — скрипнула ведьма.

— Марь.

Старуха удовлетворенно кивнула.

— Люди кличут меня самой старой. Имя мое мало кто знает… Оно и тебе не очень-то нужно — стало быть, в последний раз видимся. Но я откроюсь, — заверила ведьма, хотя Марушка и не просила, — Звать меня Заряна. Но можешь говорить мне «матушка»… Так Федора меня называла и друг её верный, соколик мой… — бормотала она, ковыляя в сторону невысокого холмика, густо поросшего побегами клюквы.

«Нет уж, матушкой ее пусть Роланд кличет… Так-то Заряна красивое имя, не то, что мое — трава сорная. А у нее, как заря… — сбивчиво думала Марушка, когда вдруг оступилась, хлебнула голенищем ледяной воды. — Матушка Заря!.. Вот почему Роланд спрашивал, не Федора ли мне сказала! Вот, значит, кому я молилась все время… — едва не расплакалась она, пытаясь вырвать у старухи свою руку, — немудрено, что она не слышала моих молитв…»

Лис, заметив замешательство подруги, в порыве оттолкнул Роланда и бросился к Марушке.

— Стой, мальчик, — повернулась к нему ведьма и, когда он нехотя замедлил шаг, велела, возведя узловатый палец: — ступай кругом моего дома — принеси жирных слизней. Да смотри, не утопни. Есть мне чего и тебе сказать. И не думай, — кивнула она на растерянную девочку, — дурного не сделаю…

Лис не сделал и шагу. Марушка слабо улыбнулась ему, сдерживая дрожь в коленках:

— Иди, все в порядке.

— Ты позови меня, если что… — недоверчиво покосился на старуху он. — Я рядом тут. Ага?

Лис дождался кивка и проводил их напряженным взглядом, с удивлением обнаружив, что заросший холм оказался глубокой землянкой, спустившись куда, скоро скрылись из виду и ведьма, и Марушка. Роланд привязал коней и умостился на земле, приготовившись ждать.

— Долго они там будут? — спросил Лис, оглядываясь по сторонам — слизняков собирать он не рвался.

Роланд безразлично пожал плечами и закрыл глаза. Лис вздохнул, побрел, хлюпая ногами в болотной жиже. Вились в лужицах тонкие, что конский волос, пиявки — врезались в худые носки сапог, крутились у голенища и зарывались в илистое дно, не в силах присосаться. Пришлось заглядывать под каждое бревно, хотя бы для виду. Слизни, которых он находил в гнилой древесине, все как один оказывались не больше тыквенного семечка, скользили по коже и, стоило сомкнуть ладонь, просачивались меж пальцев и булькали в воду, к пиявкам — откуда Лис не рисковал их доставать.

Собрав с десяток, выбрал сухое место неподалеку от Роланда и сел, сжав руки в замок: «Достаточно будет, — подбодрил он себя, прислушиваясь, как ползают, оставляя клейкие дорожки у него на ладонях слизняки, — а не понравится что — пусть своего соколика отправляет», — рассудил, нервно поглядывая на вход в землянку.

Ему показалось, что прошла целая вечность, когда, наконец, из чернеющей пасти ведьмовского пристанища выглянула Марушка. Позади, подталкивая ее в спину, маячила горбунья.

Лис подскочил, растеряв добрую половину слизней. Поднялся и Роланд, тревожно вглядываясь во тьму. Девичья фигурка, казалось, стала еще меньше. Марушка ссутулилась, повесила голову, сжалась, обхватив себя руками и пошатывалась, будто от лихорадки. Лис оказался рядом раньше, но не успел подхватить под локоть, когда она шагнула мимо и, подняв отрешенный взгляд на Роланда, тихо спросила:

— Ты с самого начала знал, да? С самого первого дня?

Он кивнул, и девочка, повернувшись к Лису, попыталась улыбнуться. Вышло скверно. Её трясло и знобило.

— Валим отсюда, Муха, — начал он, не оглянувшись даже на Роланда, — дурное это место… И ты вон, побелела вся… — Лис наклонился и шепнул: — Чего тебе эта развалина наплела?..

Он успел заметить, как старуха сдвинула широкие брови и зашевелилась, перемещая вес на здоровую ногу. Быстро повернулся к ней, протянув сомкнутые ладони:

— Вот, собрал слизней. Забирай скорее.

— Брось тут, — велела ведьма, — чего с ними таскаешься?

— Я думал, — протянул Лис растерянно, — они для оберега от птиц нужны…