Маракель

– Слушайте, а вдруг она притворилась? И Маракель так и сидит в ней? Ну, скажи, ты уверен? – Свен остановился перед Армасом и тряханул его за плечи так, что тот с трудом удержался на ногах.

– Успокойся, все нормально. Я видел ее глаза, в них нет знака. Девушке повезло, она осталась при своем теле. Душа, судя по всему, тоже не спит. Все сделано вовремя. Мы убили Маракель, прекрати нагонять волну. У тебя уже паранойя, как у свихнувшегося лопаря.

– Я должен знать точно, понимаешь? Хочу еще раз увидеть останки этого зародыша.

– Не получится. То, что от него осталось, уже утилизировано.

Отпихнув приятеля в сторону, Свен сорвался с места и выбежал из станции.

Кира, бросив вопросительный взгляд на Армаса, выскочила следом за Свеном. Ее очень встревожило его состояние.

– Подожди. – Она попыталась поймать Свена за руку, но он ловко увернулся и, не останавливаясь, понесся по тропинке сквозь лес.

– Ну куда ты? Ты же видел, Света нормальная. Все кончено! – кричала Кира ему в спину. Ей пришлось бежать изо всех сил, чтобы не отстать от Свена.

– Я хочу убедиться, – притормозив, процедил он сквозь зубы. – Иди обратно. Что ты прицепилась?

– Хотела сказать, что надо жить дальше. Нормально жить. Тебе этот изверг и не нужен был совсем. Просто удобно было всю жизнь гоняться за тенью врага. А теперь ты бесишься, что нечем прикрыться от остального мира! Сколько собираешься оплакивать свою невесту?

Свен упрямо мотнул головой и прорычал:

– Столько, сколько захочу. Твое-то какое дело?

– Никакое, – обиженно потупилась Кира. Ей хотелось крикнуть ему: «Сдалась тебе эта Эйлин! Ее больше нет. Зато я есть, вот она, тут. А ты, как слепой, ничего не видишь».

Но вслух Кира тихо сказала:

– Надо уметь отпускать тех, кто нам не принадлежит.

– На самом деле никто никому не принадлежит. – Свен постарался взять себя в руки и, понизив голос, медленно добавил: – Настоящие чувства существуют только там, где нет места собственничеству. Иначе им не выжить. Ты еще маленькая и многого не понимаешь. Нельзя требовать от других забыть все и вся ради себя любимой.

Кира возмущенно выпучила глаза:

– Это ты сейчас про кого? Ты что себе надумал? Сдался ты мне. Я… Я тебе хотела помочь. Но ты деревянный. Не понимаешь, что если человека больше нет, то…

– То надо искать замену? – с укоризной продолжил ее фразу Свен.

– Я не так хотела сказать, – усмирив клокочущую внутри бурю, ответила Кира. – Просто… существовать только ради мести – бессмысленно. Неужели у тебя не было других интересов? Я не верю, что ты всю жизнь мечтал ловить извергов! Разве в этом смысл твоей жизни? Только, пожалуйста, не начинай лекцию о том, что все профессии по-своему хороши.

– Это так. Но я никогда не мечтал и не строил планов на будущее, потому что моя судьба была прописана на несколько шагов вперед. Родители состояли в совете старейшин. Меня тоже готовили к тому, что я буду управлять городом. У нас это право передается по наследству.

«Он еще и принцем оказался, – пронеслось в голове у Киры. – А мне до принцессы – как до луны».

Ей вспомнилась их с мамой квартира-двушка на первом этаже, в доме, что стоял в очереди на расселении. Чтобы воры к ним не забирались, на окнах висели старые кованые решетки.

«Вот куда меня несет? Размечталась».

Не замечая ее смятения, Свен продолжал:

– Но я принял решение, и родителям ничего не оставалось, как согласиться с ним.

– Теперь ты можешь вернуться к своим родителям.

– Да, я скучаю по ним. Моя мама – самая добрая женщина на свете. Даже если бы у нас было принято пороть детей ремнем, как это бывает у вас, она бы этого ни за что не делала.

– Что за стереотипы? Меня вот тоже не били ремнем.

– А может, стоило? – усмехнулся Свен. – Кстати, мы на месте.

Они остановились рядом с огромной бочкой, стоявшей на возвышении.

– Это утилизирующая камера. Туда мы выбрасываем мусор. Внутри кислота, которая растворяет даже камни. Единственное, что выдерживает ее воздействие, – доронит. – Свен постучал по пузатой бочке. – Все отходы мы уничтожаем. В отличие от ваших бесконечных свалок, которыми вы отравляете планету, наш способ избавляться от мусора куда более продуктивный.

– Значит, изверг уже растворился.

– Да, пожалуй, – выдохнул Свен.

Он забрался на небольшой помост и сдвинул крышку в сторону, открыв желтоватое содержимое бочки. Затем взял висевшую у края чана доронитовую палку и помешал кислоту.

Вдруг Свен отшатнулся, чуть не выронив мешалку из рук, торопливо закрыл крышкой бочку и спрыгнул на землю. Он едва не споткнулся о Киру, которая присела у основания помоста на корточки и что-то выковыривала из земли.

– Смотри, Свен. Бусины, точно такие же, как у нашего шамана в бороде были.

Свен звучно сглотнул и произнес:

– Это они и есть. Потому что Хейки сейчас там. – Он кивнул на закрытую бочку. – Вернее, там то, что от него осталось. Накидка с доронитовой крошкой не вся растворилась. И я готов поспорить, что это в ней сегодня Хейки перешагнул порог нашей станции.

– Может быть, он просто выбросил одежду?

– Хотелось бы так думать. Но боюсь…

– И как он туда попал? – замерла от ужаса Кира.