Маракотова бездна

– Вот карта мира. – Хоу встал и снял карту со стенда. – Видите пометки синим карандашом? Это пункты, где я намерен рыть каналы. Первый мой долг – завершить постройку Панамского канала.

– Ну конечно!

Да, безумие этого человека становилось всё более явным, но в то же время держался он так спокойно и уверенно, что Роберт помимо воли выслушивал планы одобрительно и даже заинтересовался ими.

– Потом займёмся Коринфским перешейком. Но это задача простая и в отношении самих инженерных работ, и затрат на них. Затем проведём канал вот здесь, у Киля, чтобы связать Немецкое море с морем Балтийским. Это, как видите, сократит путь вдоль берегов Дании и облегчит нашу торговлю с Германией и Россией. Видите эту синюю линию?

– Да-да, разумеется.

– Проведём небольшой канал и вон там. Он свяжет Белое море и Ботнический залив. Нельзя же думать только о своей стране! Пусть наши благие дела послужат всему миру. Постараемся дать славным жителям Архангельска удобный порт для сбыта мехов и жира.

– Но канал здесь будет замерзать.

– Да, на шесть месяцев в году. И всё же он будет нужен. Затем надо что-то сделать и для Востока. Никогда не следует забывать про Восток!

– Это было бы неосмотрительно, – сказал Роберт.

Его разбирал смех – таким нелепым казался ему весь этот разговор. Рафлз Хоу, однако, говорил с глубочайшей серьёзностью, делая на карте пометки синим карандашом:

– Вот здесь мы, пожалуй, тоже сумеем помочь. Если начать рыть от Батума до реки Куры, то откроется торговый путь для населения берегов Каспия, установится связь со всеми реками, которые в него впадают. Обратите внимание, какую большую территорию они охватывают. Затем хорошо бы прорыть канал между Бейрутом на Средиземном море и верховьем Евфрата – это свяжет нас с Персидским заливом. Вот те самые необходимые каналы, которые теснее объединят все страны мира.

– Планы ваши, безусловно, грандиозны, – сказал Роберт, не зная, смеяться ему или пугаться. – Вы перестанете быть простым смертным и обратитесь в одну из тех великих сил природы, которые меняют, преобразуют, совершенствуют жизнь.

– Именно так я себя и мыслю. И вот почему я так остро сознаю свою ответственность.

– Программа действий у вас обширная. Но, совершив всё это, вы уж конечно будете вправе отдохнуть.

– Ну нет! Я патриот и хотел бы оставить своё имя в анналах истории моей родины. Только пусть это будет после моей смерти: я не выношу широкой гласности и почестей. Я отложил – где именно, будет указано в моём завещании – восемьсот миллионов на погашение нашего национального долга. Не думаю, что это повредит Англии.

Роберт смотрел на этого странного человека во все глаза, онемев от дерзости его речей.

– Можно ещё заняться обогреванием почвы. Здесь неограниченное поле деятельности. Вы, конечно, читали о необычайно высоких урожаях в Джерси и других местах, где были проведены под землёй трубы с горячей водой? Урожай увеличился втрое и вчетверо. Я могу повторить этот опыт в расширенном масштабе. Остров Мэн, например, можно использовать в качестве тепловой станции. Главные трубопроводы пойдут в Англию, Ирландию и Шотландию, а в них сделаем отводы и образуем по всей стране целую сеть труб на глубине двух футов под землёй. Одна труба на расстоянии ярда от другой – этого, я думаю, будет достаточно.

– Боюсь, – заметил Роберт, – что горячая вода с острова Мэн несколько охладится, пока достигнет, скажем, Шотландии.

– Это препятствие обойти легко. Через каждые несколько миль можно установить особые печи, которые будут поддерживать должную температуру в трубах. Вот некоторые из моих планов на будущее, Роберт, и, чтобы осуществить их, мне необходима помощь вот таких, как вы, бескорыстных людей. Но как ярко светит солнце, как вокруг чудесно! Мир прекрасен, Роберт, и я хотел бы, чтобы после моей смерти людям жилось хоть немного лучше. Пройдёмся, вы расскажете, кому и где ещё я могу помочь.

Глава девятая Новый поворот событий

Богатство Рафлза Хоу принесло, несомненно, много добра людям, но бывали случаи, когда оно оказывало им плохую услугу. Даже самые мысли о больших деньгах, соприкосновение с ними часто приносили вред. Пагубней всего повлияли они на старого фабриканта оружия. Если прежде это был только жадный, ворчливый старик, то теперь он стал жёлчным, угрюмым и даже опасным человеком. Он видел изо дня в день, как протекает через его собственный дом поток денег, а ему не удаётся отвести для себя даже самый крохотный ручеёк, и это его озлобило, в глазах у него появился алчный блеск. Он меньше жаловался на превратности судьбы, но чаще впадал в мрачное настроение, часами стоял на Тэмфилдском холме и глядел на величественный дворец внизу, как умирающий от жажды смотрит на мираж в пустыне.

Он повсюду выспрашивал, выведывал, подслушивал и в конце концов кое в чём оказался более осведомлённым, чем сын и дочь.

– Ты, наверное, всё ещё понятия не имеешь, откуда твой новоявленный друг добывает деньги, – сказал он как-то Роберту во время утренней прогулки по деревне.

– Я знаю только, что он тратит их достойным образом.