Маракотова бездна

Повсюду, куда бы ни пал взор: в земном, небесном и подводном мире — природа знает один-единственный закон. Увы! Заключается сей непререкаемый закон в безжалостной жестокости. Там, в глубине Атлантического океана, нам встретилось множество примеров ответа на дикий зов плоти. Вспоминаю, например, что во время экскурсий и я сам, и мои товарищи не раз наблюдали на мягком донном иле странный след в виде довольно глубокого желоба: казалось, будто по поверхности недавно прокатили тяжелую бочку. Мы показали удивительное явление местным жителям, а когда освоили язык в достаточной степени, чтобы задавать вопросы, постарались добиться по возможности подробного ответа. Выяснилось, что подобный желобу след оставляет некое живое существо. Что же касается названия, то добрые наши хозяева произносили его, издавая череду тех щелкающих звуков, которыми изобиловало присущее им древнее наречие. Ни один европейский язык и ни один европейский алфавит не в состоянии передать причудливое сочетание, состоящее почти из одних согласных звуков. Пожалуй, самым близким словом будет нечто вроде «криксчок». Но в отношении внешнего вида животного ничто не мешало нам воспользоваться тем самым прибором — отражателем мыслей, — посредством которого атланты наглядно представляли нам собственные рассуждения. Таким способом они передали изображение чрезвычайно необычного океанского существа, которое профессор Маракот классифицировал как гигантского глубоководного слизня. Мерзкий обитатель океанского дна напоминал огромную сосиску с глазами на стеблях и толстой, покрытой не то шерстью, не то жесткой щетиной шкурой. Демонстрируя жуткое привидение, наши друзья красноречивыми жестами выразили ужас и отвращение.

Каждый, кто в достаточной мере знаком с не знающей границ одержимостью профессора Маракота все новыми и новыми открытиями, в состоянии предвидеть, что внушающий страх образ лишь воспламенил в его душе научную страсть и вызвал стремление непременно определить вид и подвид доселе неведомого чудовища. Поэтому я ничуть не удивился, когда во время следующей вылазки на океанское дно наш уважаемый руководитель остановился в том месте, где в иле отчетливо запечатлелся уже знакомый нам след, и целеустремленно направился к зарослям водорослей и нагромождению базальтовых скал, откуда, предположительно, появилось гадкое существо. Конечно, как только мы покинули илистую равнину, следы исчезли, однако среди камней образовалось подобие ведущей к логову зверя естественной канавы. Каждый из нас троих вооружился остроконечным посохом — необходимым подспорьем, без которого местные жители никогда не выходят из дома. Однако мне это приспособление показалось слишком тонким и хрупким, а потому непригодным для встречи с неизвестной опасностью. И все же профессор бесстрашно пошел вперед, так что нам с Биллом не оставалось ничего иного, как только последовать за наставником.

Скалистое ущелье устремлялось вверх. Стены его состояли из массивных скоплений вулканической породы, прикрытой плотной растительностью в виде красных и черных видов характерной для океанских глубин водоросли ламинарии. Среди растений ютились тысячи прекрасных асцидий и прочих иглокожих самых ярких расцветок и фантастических форм, а рядом с ними мирно уживались причудливые ракообразные и ползучие существа низших видов. Мы продвигались медленно, поскольку ходить под толщей воды всегда нелегко; к тому же пришлось преодолеть крутой подъем. Внезапно перед нами предстало то самое животное, которое мы упорно искали. Должен сказать, что зрелище оказалось далеко не милым: приятных чувств никто из нас не испытал.

Чудовище выглядывало из логова, представлявшего собой глубокую пещеру в нагромождении базальта: пять футов волосатого тела с желтыми, блестящими, словно агаты, глазами размером с блюдца. При нашем приближении глаза эти начали медленно вращаться на длинных стеблях. А потом, извиваясь, словно гигантская гусеница, чудовище покинуло берлогу и двинулось в нашу сторону. Приближаясь, оно подняло голову фута на четыре, как будто хотело как можно лучше рассмотреть незваных пришельцев. В этот момент по обе стороны толстой шеи я заметил нечто подобное рифленой подошве теннисной туфли — такого же цвета, размера и набора полос. Предназначение этого украшения до поры до времени осталось непонятым, однако вскоре нам удалось получить наглядный урок его практического использования. Профессор Маракот остановился и с самым решительным видом выставил вперед остроконечный посох. Долгожданная встреча с редким видом фауны мгновенно лишила ученого остатков страха и осторожности. Мы со Сканлэном, конечно, не испытывали подобной уверенности в собственных силах, однако не могли оставить наставника в опасности, а потому заняли боевую позицию по обе стороны от него.