Марево

"18…. года. Lago Como.

"Пишу теб, великій Магадева, изъ прелестнаго уголка Италіи. Здоровь мое изъ рукъ вонъ плохо; кажется, скоро придется мн погаснуть незамченнымъ въ общей сует, какъ бывало догорали свчи въ жару философскихъ споровъ нашего кружка; вспоминаются мн ваши оживленныябесды въ Старой Конюшенной, и какъ-то мирно, покойно становится на душ; нтъ у меня даже сожалнія о безплодно потраченныхъ силахъ, и не тяготитъ меня горькая дйствительность. Вспоминается мн, какъ ты еще тогда сравнивалъ наши стремленія съ труднымъ восхожденіемъ на высокую гору. Муки Тантала и Сизифа! Работа Данаидъ!…

"Помнишь: Als er einst sein Kafte getrunken, kommt ein J"ungling in der Noth: Vater, sagt, du hast mich zur Gl"uckseligkeit geschaffen, und ich bin ungl"ucklich. - Geh nach Berlin und studire drei Jahre! Er ging nach Berlin, studirte and kehrte ungl"ucklich zur"uck… Зачмъ ты меня создалъ, Магадева? Помнишь, чмъ мы утшались: идеализмъ, дескать, относится къ жизни, какъ колоритъ къ гравюр. А теперь, глядя на этихъ дышащихъ здоровьемъ pescatori, contadini, operanti, на всю веселую, когда-то столь презираемую толпу, какъ я завидую имъ порой! Правъ былъ отецъ, когда не соглашаясь на мою женитьбу, желалъ видть меня сперва чмъ-нибудь: хоть чиновникомъ, хоть офицеромъ, хоть откупщикомъ…

"А я мечталъ тогда объ основаніи училища, въ которомъ мы были бы преподавателями. Чему бы мы научили дтей?

"Ты отшатнулся отъ вашего кружка; это вчное копанье въ самомъ себ, вчное гамлетство, доискиваніе цди бытія въ Гегелевской феноменологіи опротивло твоей живой натур; ты не захотлъ провести жизни въ головномъ мірк. Честъ и мсто теб, Morituri, Caesar, te salutant!

"Прости, если я даю теб нсколько горькихъ минутъ. Рано или поздно ты узнаешь о моей смерти. Marie пріхала ко мн; добра, какъ ангелъ; ухаживаетъ за мной, какъ сестра; иногда воскрешаетъ надежду… жить! Все это и грустно, и сладко, сладко… Докторъ запрещаетъ много писать; буду ждать отвта.

"Твой С."

Помтка на письм карандашомъ: "получено черезъ недлю посл смерти. Цлую жизнь сіялъ намъ свтлымъ ореоломъ науки, искусства, философіи и завидовалъ блудящимъ огонькамъ."

Записка, писанная на клочк:

"Неужели же вы не придете постить заключеннаго? Вообразите себ самую мрачную каморку Крутицкихъ казармъ съ часовымъ вмсто маятника; ни одного человческаго лица и очень много солдатъ и таракановъ, состязающихся въ красот усомъ; квартира казенная, но безъ освщенія. Вамъ легко получить доступъ ко мн, вы слывете благонамреннымъ. Посылаю на удачу съ несовратимымъ стражемъ.

"Г."

Письмо довольно не разборчиваго почерка: