Марево

— Чуете, хлопци, держиться за графа Бронского: може винъ замъ и лихо робивъ, та не намъ ёго судити, бо винъ за васъ ратувавъ, та царьскимъ людемъ очи отводилъ…. Не зiукати вамъ такого атамана, якъ винъ; винъ самъ не зъстъ, ни спочиветъ, а усе сумуе та гадае, якъ вамъ волю дать. Вже у ёго и люде подибраны, и ружья у нихъ е, таки якъ у Москалей….

— Не слухайте его, хkопци! вмшался шинкарь, — кто е знае, виткиля воно? Якій се чумакъ? Се ка-зна-що!

— Та и справды…. Бачите, яки у его руки блы…. Ей же Богу, се лядащо! Хай мин Богъ убье!

— Та якій се Богъ? проговорила Инна, вставая изъ-за стола и, засунувъ руку за пазуху, взвела курокъ: — яке воно? Кто ёго бачилъ? чи воно сринькое, чи яке?

— Эге, вражій сынку, держить его хлопци! раздались раздраженные голоса.

Въ одну секунду Инна задула свчу и бросилась къ двери; кто-то схватилъ ее за полу; она рванула съ себя свитку, и выпаливъ кверху, захлопнула дверь. Озадаченные минутнымъ блескомъ и громомъ выстрла, крестьяне такъ и замерли на мст.

— Трясця ёго матерь! проговорилъ кто-то въ потемкахъ, шаря въ печи.

— Ахримъ, чи ты живъ?

— Чортяка! чортяка! басилъ другой, забившись подъ столъ.

Шинкарь засвтилъ свчку; перепуганные крестьяне стали приходить въ себя.

— Де жь воно? выговорилъ одинъ, крестясъ: — се воно й було? Бачите и двирь не витчинялъ!

— Може вдьма? отозвался другой.

— Эге! ото и свитка! вскрикнулъ третій, поднимая съ полу валявшуюся свитку;- ни, се не вдьма!

Стали обыскивать платье, нашли цлый ворохъ прокламацій.

А Инна, сломя голову, прискакала на графскій дворъ, и, бросивъ лошадь, взбжала на лстницу, оттуда въ кабинетъ графа и кинулась, запыхавшись, въ кресло. Леонъ подбжалъ къ ней, она оттолкнула его и, какъ потерянная, проговорила:

— Все пропало! Они намъ не врятъ! они ненавидятъ насъ! они подняли на меня руку!

— Что такое? что такое? спокойно спросилъ Бронскій, вставая изъ-за стола и бросая перо.

— Какая ошибка! Я всегда была противъ этихъ лживыхъ средствъ! Вотъ и добились — озлобили народъ и только! Теперь чиновникамъ скорй поврятъ чмъ намъ, волновалась Инна, и принялась разсказывать….

Бронскій совершенно спокойно выслушалъ ее.

— А вы и упали духомъ? Они хитрй чмъ вы думаете…. Успокойтесь! Какъ только увидятъ нашу силу, сейчасъ и примкнуть…. Они и уставныхъ грамотъ не подписывали до прихода солдатъ.

Ровный и холодный тонъ сразу подйствовалъ на разгоряченный мозгъ Инны. А Бронскій опять слъ къ столу съ озабоченнымъ лицомъ, провелъ рукой по лбу, запечаталъ нсколько писемъ, надписалъ адресы и позвонилъ.

Вошелъ Квитницкій.

— Развезите это по сосднимъ хуторамъ, сказалъ графъ, передавая ему пачку, — и не дожидайтесь, чтобы при васъ распечатывали; какъ въ руки отдалъ, налво кругомъ, въ карьеръ и дальше…. Да велите давать лошадей, крикнулъ онъ вслдъ уходившему, всталъ изъ-за стола, потянулся, прошелся раза два по комнат и подошелъ къ развшенному на стн оружію.

Инна встала съ мста и словно похолодла въ ожиданіи ршительной минуты.

Владиславъ снялъ со стны саблю и опоясался:- Пора! обратился онъ къ Инн, и надвинувъ на бекрень конфедератку, пошелъ изъ комнаты.

Леонъ, блдный какъ мертвецъ, подалъ Инн чамарку и шапочку; онъ не могъ даже заговорить, и только болзненная улыбка скривила ему губы. Инна ничего не замчала; она торопливо накинула верхнее платье, и схвативъ брата за руку, потащила его на крыльцо, перескакивая по нскольку ступенекъ заразъ. Нсколько конюховъ держали засдланныхъ лошадей; она прыгнула въ сдло, отвязала отъ арчака отцовскую саблю и опоясалась. Вокругъ толпилась дворня.

— Панове, сказалъ Бронскій, принявъ поводья:- Кто хочетъ быть вольнымъ, бери моихъ лошадей, ступай въ оружейную, выбирай любое…. Кто меня любитъ, за мной!

Человкъ пять бросились къ конюшнямъ.

— Куда? куда? кричалъ растерянный Слубень, подбгая къ Бронскому:- отца пожалй! отца!

— Пусти, старикъ, перебилъ графъ.

— Не пущу, завылъ дядька, повиснувъ на поводьяхъ:- не пущу! бейте меня, не пущу!

— Возьмите стараго дурака! крикнулъ Бронскій, поднимая лошадь на дыбы:- поди прочь! дорогу… А! когда такъ, тащите его стараго съ собою!

Два-три человка оттащили обезпамятвшаго Слубня и съ хохотомъ подняли на сдло. Графъ далъ шпоры и выхалъ со двора крупною рысью, покачиваясь на сдл; два всадника, пустившіе съ мста вскачь, едва поспвали за нимъ. Примкнули къ нимъ и Леонъ съ Инной, они скакали рядомъ, взявшись за руки. Мрно брякало оружіе; глухо разносился по степи топотъ. Инна вглядывалась въ серебристый блескъ травы, прислушивалась къ ночнымъ звукамъ, пожимала руку брату и взглядывала на него безумно страстными глазами. Бронскій оглянулся на нихъ и заплъ: Jeszcze Polska ne zginela.

VIII. Земля обтованная

.