Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Проблемой местных органов власти становилось отношение к «специальной» части калмыцкого контингента. В частности, заместитель начальника УНКВД Шеваров и начальник ОТСП УНКВД по Омской области Назаренко были вынуждены обратиться к начальнику ОСП ГУЛАГ Мальцеву за разъяснением по вопросу о прибывших вместе с другими калмыками «бывших работниках органов НКВД и НКГБ, имевших до настоящего времени специальные звания и претендовавших на работу в той же системе»[888]. Аналогичная ситуация имела место и в случае с калмыками, работавшими до выселения на руководящих постах в партийных и советских органах республики[889].

Местная администрация не была уверена и в том, как следует поступать с командным составом Красной армии, рядовыми красноармейцами, особенно орденоносцами, временно находящимися в отпуске после ранения и т. п. Эти вопросы были разрешены несколько позже, когда переселение и размещение основной части депортированных калмыков было завершено. Судя по личным делам и воспоминаниям калмыков, возвращавшиеся с фронта становились рядовыми спецпереселенцами[890].

22 августа 1945 г. на места была разослана директива наркома внутренних дел СССР «О порядке направления на жительство демобилизованных из Красной Армии военнослужащих сержантского и рядового состава по национальности: карачаевцев, калмыков, чеченцев, ингушей, балкарцев, крымских татар, крымских болгар, греков и армян». Согласно ей, на основании закона Верховного Совета СССР от 23 июня 1945 г. демобилизуемых военнослужащих сержантского и рядового состава старших возрастов указанных национальностей следовало направлять к местам расселения их семей или родственников. При этом калмыков строго воспрещалось расселять на территории бывшей Калмыцкой АССР, в Ростовской и Сталинградской областях и т. д. При отсутствии сведений о местонахождении семей мобилизуемых калмыков надлежало направлять в Новосибирск. По прибытии демобилизованных в указанные пункты, они обязаны были обратиться в местный ОСП НКВД — УНКВД для получения справок о месте жительства семьи или родственников[891].

Наркомам внутренних дел республик, начальникам УНКВД краев и областей, начальникам УИТЛК — ОИТК НКВД — УНКВД, начальникам ОСП НКВД — УНКВД 6 мая 1944 г. поступило «Предложение» В. В. Чернышова. В нем указывалось, что в связи с переселением калмыков, чеченцев, ингушей, балкарцев и карачаевцев на постоянное место жительства в Новосибирскую и Омскую области, Красноярский и Алтайский края, Казахскую и Киргизскую ССР заключенные перечисленных выше национальностей при освобождении их из мест заключения должны направляться в те районы, в которые переселены их родственники. Направление в другие республики, края и области категорически воспрещалось.

В целях установления местожительства семей или родственников освобождаемых следовало не позднее чем за 3 месяца до освобождения получить от последних сведения о наличии у них семей и родственников с указанием, где именно они проживают. В случае несвоевременного получения ответа из соответствующих отделов спецпоселений НКВД — УНКВД освобождение приостанавливалось, а бывший заключенный направлялся в распоряжение районной спец-комендатуры НКВД, в Новосибирскую обл., Асиновский район, на ст. Асино Томской ж. д.

При освобождении заключенных указанных национальностей из мест заключения в ОСП соответствующего НКВД — УНКВД должны были немедленно сообщить об их прибытии. Отделам спецпоселения следовало брать прибывших на учет как спецпереселенцев и «принимать соответствующие меры к их хозяйственному и трудовому устройству»[892].

Сложно было трудоустроить и снабжать спецпереселенцев в условиях зимнего времени. Если калмыки, размещенные в лесной промышленности и в совхозах, «в абсолютном большинстве использовались на работах и в отдельных случаях давали неплохую производительность труда», то те, кого поселили в колхозах, трудоустраивались значительно медленнее. В колхозах в первую очередь брались на учет и трудоустраивались сельские специалисты, шорники, кузнецы, плотники; затем — мужчины, годные к тяжелому физическому труду. Многие женщины-калмычки вовсе не получили работы, во-первых, потому что «в колхозах недостаточный объем работ в зимних условиях», во-вторых, часть женщин не была обеспечена зимней обувью и одеждой. В таких случаях трудоустройство затягивалось до весны и дольше[893].