Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Прежде чем переходить к анализу подпольных предпринимателей, необходимо более четко определить еще несколько методологических понятий. Термин «социальная группа» употребляется в традиционном для веберовской социологии значении, как сообщество людей, члены которого осознают свою общность и непохожесть на другие группы населения. При этом остальные члены социума также признают факт существования этой обособленной группы. Любая социальная группа имеет свою внутреннюю структуру: «ядро» (а в некоторых случаях «ядра») и «периферию» с постепенным ослаблением по мере удаления от «ядра» сущностных свойств, по которым данная группа атрибутируется, отделяется от других групп. Зоны трансгрессии постепенно переходят в зоны притяжения других «ядер». Если «ядро» социальной группы можно выделить более или менее четко, то «периферия» всегда аморфна, ее представители могут одновременно принадлежать к разным группам (например, работать на заводе или в институте и одновременно заниматься нелегальной торговлей).

Частные предприниматели: формирование социальной группы. Революционные социально-экономические преобразования 1930-х гг. нанесли серьезный удар по предпринимателям. На протяжении предвоенного десятилетия происходил распад традиционного «нэповского» ядра и качественные изменения в составе социальной группы. «Старая гвардия» предпринимателей постепенно отходила на второй план. Бывшие нэпманы либо прекращали заниматься предпринимательством вообще, либо существенно сокращали масштабы своей деятельности. Их методы работы, привычки и культура престали соответствовать эпохе.

Одновременно в советском обществе начинает формироваться ядро «новых» предпринимателей — «теневиков». Многие «теневики» были тесно связаны с миром коммерции периода нэпа, но представляли собой уже иной, отличный от нэповского, тип частного предпринимателя. Непременными атрибутами этого нового социального типа были управленческая позиция и наличие неформальных контактов с непосредственным начальством, а также с ключевыми людьми из правоохранительных и контролирующих органов.

Лидерами нового бизнес-сообщества становились директора гастрономов и промтоварных магазинов, текстильных фабрик и товарных баз. В отличие от кустарей и частных торговцев, которые стремились как можно дольше сохранять свою независимость от командно-административной системы, дельцы новой формации хотели слиться с системой, занять в ней руководящие позиции и использовать ее ресурсы в своих интересах. Подобные жизненные установки способствовали формированию иной системы ценностей, не такой, как у предпринимателей 1920-х гг. Центральным ее элементом была исключительная способность приспосабливаться к новым условиям.

К началу 1940-х гг. процесс формирования новых предпринимателей шел полным ходом, но война помешала ему завершиться. Война порвала наработанные связи и перемешала людей. Многие «профессиональные теневики» оказались на фронте. В то же время в тылу появилась масса «теневиков военного времени», которых тяжелые условия жизни, с одной стороны, и ослабление контроля — с другой, подтолкнули к занятию предпринимательством. Среди «теневиков военного времени» были самые разные, зачастую случайные люди. Например, комендант Смирнов, который должен был сопровождать эвакуационный эшелон Наркомата мясной и молочной промышленности из Москвы в Семипалатинск осенью 1941 г. В эшелон было загружено много продуктов, достаточно, чтобы прокормить несколько тысяч человек в течение нескольких месяцев. Смирнов с подручными распечатали опломбированные вагоны с продуктами и значительную часть их продали в пути. Прибыль была поделена между участниками дела и руководящими сотрудниками наркомата[1179]. До войны Смирнов не занимался предпринимательством, но когда появилась такая возможность, не смог устоять.

Другой пример — директор астраханского отделения Главнефтеснаба Качаров. Пост директора областного отделения Главнефтеснаба далеко не ключевой в советской иерархии, зато исключительно удобный для проведения различных подпольных коммерческих операций. В 1944 г. Качаров мог позволить себе образ жизни средневекового султана. «Он предпочитает пить только качественные напитки, поэтому специальный самолет, зафрахтованный Главнефтеснабом, везет для него из Тбилиси 780 бутылок коньяка стоимостью 133 тысячи рублей. В знак благодарности Качаров посылает своим грузинским коллегам 150 бутылок шампанского и различные рыбные деликатесы. Самолет из Нальчика везет для Качарова фрукты. На Алма-атинском поезде едет груз сухофруктов. Наконец, колхоз „Большевик“, подшефное предприятие Астраханского отделения Главнефтеснаба, поставляет к столу директора остальную еду»[1180]. В отличие от дилетанта Смирнова, Качаров был в полной мере профессионалом теневого бизнеса.