Мария Каллас. Дневники. Письма

Что до мудрости, это большая редкость. Это дар, который Бог дал очень немногим людям. Надо бы, чтобы было больше мудрости, но и здесь мы должны принимать жизнь такой, какая она есть, но никогда не теряя веры в самих себя. И никогда не забывая чистоту, честность и благодарность.

Да благословит Бог вас всех.

Мария Каллас с любовью.

Леонидасу Ланцзунису – по-английски

Париж, 26 июня 1975

Дорогой Лео!

Я так счастлива, что ты доволен и хорошо проводишь время!

Я тяжело работаю, потому что в этом году должна быть много лучше или никак. Поеду только на две недели на Ибицу, Балеарские острова, к подруге, и все.

Мои новости такие, что я еще с Пиппо, не нахожу никого лучше. Богаче, наверно, но беднее чувствами и всем, что прилагается к уму. Он очень умен, только не показывает этого. Он обожает разыгрывать плейбоя, которым совершенно не является. Я бы только предпочла, чтобы мы влюбились, когда он был знаменит и обладал сказочным голосом, ведь у него много человеческих качеств. Что до его жены, я говорю с ней очень мало. Она была обижена, что ее не пригласили в Палм-Бич! А я даже не пригласила Пиппо!

Но так лучше.

Как твоя жизнь? Какие планы, если они у тебя есть? Пиши мне, я буду здесь.

Со всей моей любовью,

Мария.

PS: я сняла дом (в Палм-Бич) на год, но думаю, что я его куплю.

Леонидасу Ланцзунису – по-английски

Париж, 18 июля 1975

Мой дорогой Леонидас!

Я уже давно не получала от тебя писем и хотела бы знать, как ты поживаешь. Думаю, развлекаешься. Тебе нравится жить там? Мне не терпится узнать.

Я приняла великое решение. Прекращаю петь. С меня довольно всего этого!

Я должна была уехать почти на три месяца: в Калифорнию, потом в Японию, а после моего последнего турне я вернулась такой больной, что теперь прихожу в ужас уже за месяцы с приближением даты отъезда. Мои нервы не выдерживают напряжения.

Конечно, мне нужно теперь найти себе дело, чтобы оставаться активной. Я не знаю какое! Пока отдыхаю здесь, в Париже.

Поскольку я должна была работать все лето в Японии, теперь мне некуда поехать на лето! В августе полно народу! Так что я застряла в Париже. Здесь жарко. Не представляю, как, должно быть, жарко там.

Я хотела бы получить от тебя весточку. Целую тебя.

С любовью,

Мария.

Уолтеру Каммингсу – по-английски

Париж, 6 августа 1975

Дорогой Уолтер,

я вижу, ты решил сделать большой прыжок, так что верю, ты будешь счастлив. Она, должно быть, замечательная женщина, я уверена. Это серьезное решение, но ты старше, чем несколько лет назад, и тебе одному теперь судить о твоей жизни. Мне очень жаль, что я не могу быть с тобой, но я буду душой, даже очень. Все это кажется мне таким странным. Жениться и все такое. Полагаю, я так обожглась в моих прежних связях, что для меня брак – это как тюрьма, но это только для меня. Но я страстная, романтичная, сентиментальная, всех этих качеств осталось мало в последнее время, ты не находишь?

Я хотела бы найти кого-нибудь подходящего, красивого, с идеальными манерами и все такое. Трудно в действительности найти такого!

Не говори твоей невесте всех этих глупостей, что я тебе пишу. Я все еще так старомодна, что мне стыдно. Она все равно не поверит. Все думают, что я уверена в себе и т. д.

Во всяком случае, я искренне желаю вам обоим отношений здоровых, взаимопонимающих и долгих.

И поздравь от меня твоего сына. Он уже женился, верно?

Пиши мне, если у тебя будет немного времени. Мне хочется все знать про тебя и т. д.

С тобой моя самая искренняя дружбы, Уолтер. Моя скала, как я тебя называю. Ты такой надежный, спокойный и степенный, всегда.

Целую тебя.

Мария.

Роберту Сазерленду[381] – по-английски

Париж, 27 августа 1975

Дорогой Роберт!

Спасибо тебе за книгу. Как только я закончу мою книгу о Форсайтах, примусь за твою.

Благодарю тебя, что думаешь обо мне. Надеюсь, что у тебя все хорошо.

Я оставила сцену и не буду петь в Японии, во всяком случае, в этом году. Вот мои новости. Боюсь, дорогой Роберт, я больше не вынесу усилий и тягот, выкладываясь ежедневно. Мои нервы не выдерживают. Вот так.

Со всей моей любовью,

Мария.

PS: я сейчас в Париже и там останусь.

Карлосу Диасу Дю-Понду[382] – по-английски

Париж, 29 августа 1975

Дорогой Карлос!

Я получила твое письмо с огромной радостью. Я знаю, как ты меня любишь, и всегда помню тебя и наши с тобой хорошие времена в Мехико. Я считаю тебя дорогим другом. Я счастлива узнать, что ты работаешь как режиссер, и как раз думала, где и когда мы сможем увидеться снова спустя столько времени.

Я хотела бы получить от тебя весточку. Хотела бы также узнать, как поживает Караса Кампос. Вот кто был поистине великим человеком театра. Он умел распознать талант, рискнуть, заплатить и получить все лучшее, что могла предложить ему та эпоха. Мне бы хотелось, чтобы было больше таких людей, как он, сегодня. Если увидишь его, передай от меня привет.

А тебе вся моя любовь.

Мария.

Гарри Ф. Сайслеру[383] – по-английски

Париж, 29 августа 1975

Дорогой Гарри Сайслер,