Читаем Мария Стюарт полностью

Их подлинность.

М а р и я

Зачем поторопились

Казнить его, не дав ему со мной,

Пока еще он жив был, очной ставки?

Б е р л и

Но и писцы ведь ваши Керл и Нау

Признали под присягой, что писали

Означенные письма с ваших слов.

М а р и я

По наговору слуг моих неверных,

Меня предать решившихся в беде,

По ложным показаньям их выносят

Мне приговор!

Б е р л и

Шотландец Керл для вас

Был воплощеньем доблести и чести.

М а р и я

Таким казался он, но человек

Ведь познается только в испытаньи.

Под пыткой Керл мог ложно показать,

Чтобы себя спасти и полагая,

Что мелкой ложью мне не повредит.

Б е р л и

Присягу он давал без принужденья.

М а р и я

Однако не в присутствии моем.

Лорд Берли, это просто беспримерно!

У нас есть два свидетеля живых.

Пусть их сведут лицом к лицу со мною

И все при мне заставят повторить,

Ведь в этом не отказано убийцам!

Мне Тальбот выдал, что к себе истца

Имеет право требовать ответчик.

Сэр Паулет! Я разве неправа?

Я вас считаю честным человеком.

Скажите, есть у вас такой закон?

П а у л е т

Такой закон имеется. Что правда,

То правда.

М а р и я

Удивительно, милорд!

Со мною поступают по законам,

Когда законы эти мне во вред,

Когда ж на пользу, их не соблюдают.

Зачем, порядкам вашим вопреки,

Мне не дали свиданья с Бабингтоном?

Зачем с писцами не хотят свести,

Пока еще те живы? Отвечайте.

Б е р л и

Не горячитесь, леди. Не одни

Сношенья с Бабингтоном...

М а р и я

Я судима

За них и оправдаться в них должна.

Милорд, не уклоняйтесь. Ближе к делу.

Б е р л и

С Мендозою уславливались вы.

Послом испанским...

М а р и я (живо)

Ближе к делу, сударь.

Б е р л и

Переменить религию страны,

Поднять войною королей Европы

На Англию.

М а р и я

Допустим, что и так.

Я их не побуждала, но допустим.

Я здесь в тюрьме законам вопреки.

Я шла ведь с просьбой о гостеприимстве

К родной сестре, а не с мечом в руке,

И вместо помощи нашла оковы.

Милорд, скажите, разве я в долгу

Пред Англией? И чем вы заслужили

Мою любовь? Я вправе прибегать

К любому способу самозащиты.

Чтоб вырваться на волю из цепей,

Я выставляю силу против силы,

И государства всей земли могу

Призвать себе на помощь и защиту.

Все позволительное на войне

Могу и я в борьбе себе позволить,

Но только не убийство в тишине

Чрез тайного наемного убийцу.

Убийство запятнало б честь мою,

Меня потом за это б не судили,

И речь не о законности идет

Меж мной и Англией, а лишь о силе...

Б е р л и (значительно)

На силу лучше не ссылаться вам, —

Для побежденных это худший довод.

М а р и я

Пускай слаба я, а она сильна.

Пускай убьет меня, чтоб спать спокойно,

Но пусть расправы подлой не рядит

В святые ангельские одеянья.

Не ей меня, а мне ее судить!

Пускай фиглярством не морочит мира

И мужество имеет признавать

Все то, что есть она на самом деле.

(Уходит.)

<p>Явление восьмое</p>

Берли, Паулет.

Б е р л и

Ее высокомерья не сломить.

Вы убедились, как она упряма?

Узнав о приговоре, пролила ль

Она хотя слезинку? Побледнела ль?

Участья просит ли? Ей хорошо

Известны колебанья королевы.

Ей наша робость духу придает.

П а у л е т

Лорд казначей! Ее задор исчезнет,

Лишь только устранят к нему предлог.

В ее процессе, доложить осмелюсь,

Допущены ошибки. Отчего,

Действительно, ей не дали свиданья

С Тичберном, Бабингтоном и писцов

Не сводят с нею в очной ставке?

Б е р л и (быстро)

Бросьте!

Недопустимо это. Велико

Ее воздействие на всех и к сердцу

Находит путь. Свидетель Керл при ней

От слов своих, наверно, отречется.

П а у л е т

Но ведь в противном случае враги

Подымут в мире крик, что это дело —

По существу, расправа без суда.

Б е р л и

Вот что и беспокоит королеву.

Зачем виновница ее тревог

Не умерла до своего вступленья

На нашу почву!

П а у л е т

В самом деле, жаль.

Б е р л и

Зачем в тюрьме, исчахнув, не скончалась!

П а у л е т

И нас избавила бы от забот.

Б е р л и

Как ни была бы смерть ее невинна,

Насилье заподозрят все равно.

П а у л е т

Мы людям помешать не можем думать.

Как хочет кто.

Б е р л и

Нам нечего терять,

И мы б могли, не возбуждая шума...

П а у л е т

Не в шуме суть. Обидна не молва,

А тяжесть справедливых подозрений.

Б е р л и

Сама святая праведность, и та

От порицаний не свободна. Жалость

Всегда на стороне несчастных жертв.

А тут в лице судьи и осужденной

Еще две женщины. Не верит мир

В бесстрастье женской тяжбы. Суд был честен

И строг, но осужденную теперь

Должна помиловать Елизавета.

Недопустимо, чтоб она дала

Свободный ход судебному решенью.

П а у л е т

Итак...

Б е р л и (перебивая его)

Так, значит, даровать ей жизнь?

Нельзя в живых Марии оставаться.

Вот эти страхи спать и не дают

Елизавете. Я ведь эту просьбу

В ее глазах читаю. Вот о чем

Без слов она взывает: неужели

Никто из подданных не облегчит

Мне выбора — дрожать на шатком троне

Иль палачу отправить под топор

Родную мне по крови королеву?

П а у л е т

Но если неизбежность такова?

Б е р л и

Все было б проще, верит королева,

Когда б она имела только слуг

Внимательных.

П а у л е т

Внимательных?

Б е р л и

Способных

Понять немой приказ.

П а у л е т

Немой приказ?

Б е р л и

Когда б те слуги у себя под стражей

Живую ядовитую змею

Не берегли, как некую святыню.

П а у л е т (многозначительно)

Милорд, я, как святыню, берегу

Честь нашей королевы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии