Марина Цветаева. Письма 1933-1936

Свободны ли вы в воскресенье? (13-го, тьфу, тьфу!) Так, чтобы надолго? К 4 ч<асам>, чтобы пойти в соседский парк Falleray (от нас в 5 мин<утах>), а если плохая погода  —  просто пить чай и потом ужинать, а потом слушать T.S.F.[1335] или граммофон, и показывать карточки, и вспоминать Фавьер.

Самый простой маршрут: на метро до Mairie d’Issy (последняя остановка), вылезши — мимо кафе, где стоянка такси[1336], по улице вверх и всё вверх пока не завидите слева большого белого дома 29, rue Barb*s, не доходя до него повернуть налево и по первой большой пересекающей улице (Avenue de Clamart) несколько шагов влево. Наш дом с правой ее стороны, угольный (угол Av de Clamart и JB Potin) с двумя нумерами: 33 и 65. Входите в угрюмого вида дверь по мрачнейшей лестнице 2-ой эт<аж>, правая дверь — стучите. — Всё. —

Будьте в 4 ч<аса>, чтобы успеть погулять — и непременно надолго, до позднего вечера, потому что «на время не стоит труда»[1337].

Жду, верней — ждем — ответа, надеюсь (=емся) — утвердительного. Если спутаетесь, спрашивайте Av de Clamart, а не J B Potin, к<отор>ую никто не знает.

Самый сердечный привет от нас всех.

Ждем.

                                       МЦ.

<Приписка на полях:> Непременно ответьте и непременно: да.

Впервые — Марина Цветаева в XXI веке. 2011. С. 255. Печ. по тексту первой публикации.

73-35. Ю.П. Иваску

Vanves (Seine)

65, Rue JB Potin

11-го Октября 1935 г.

Если письмо действительно затерялось — потеря невозвратная, ибо в нем был негатив Гронского у подножья Белла-Донны. Молчите об этом, ибо родители даже не знали, что он у меня остался, — да и остался случайно: я отдавала увеличивать (для них) ряд его карточек, все негативы вернула, а этот случайно застрял[1338].

А заказным я не послала — вот почему: Ваша марка (как и сегодняшняя: возвращаю обе) оказалась недействительной, ибо просроченной (срок — 6 месяцев) и мне бы сразу пришлось платить 3 фр<анка>, а я этого не могла. Вот и положилась — на почты: французскую и эстонскую. Очень печально, тем более, что снимок был отличный: юноша у горного (ледяного, снежного) озера, над ним — Белла-Донна. Лицо — веселое, горячее, обожженное снегом: тёмное.

В том письме я просила Вас отозваться немедленно, чтобы я не успела выйти из строя мыслей о Гронском. Была его краткая биографиях[1339] с рядом показательных случаев. Родословная. Физический портрет. Письмо, если Вы его любите. для Вас — незаменимое — и невосстановимое, как тот негатив. Обратно не пришло — и конечно не придет.

_____

У Гронского-отца (тоже писала) был удар, даже два, один на Пасху, другой летом, сейчас он в санатории и, в общем — конченый человек, во власти первого сильного волнения. Ему даже запрещена карточка сына. Книгой ведает мать — и книга выйдет.

Мать лепит его большую голову — по прежним своим работам — и карточкам. Он, но — собирательный, основной, и — жёстче, чем в жизни. Он — че*рт, не он — выражений. Да этого должно быть скульптура дать не может. Можно будет добыть — для Вас, если очень захотите. Но так как она — нищая придется оплатить отливку. Не думаю, чтобы это превзошло средние возможности. Лепит она его в терракотовом пластилине: живом цвете и материале.

_____

Да, если хотите книгу одним из первых — вышлите матери 12 фр<анков> по адресу:

                               Mme Nina Gronsky

                               14, Cit* Falgui*re

                                  Paris, 15-me

Ряд его и ее друзей вносят сейчас, чтобы помочь оплатить типографию. А Вам корысть — полу*чите до официального выхода. Экземпляров — всего — 300.

Там есть посвящение и мне, которого он мне никогда не прочел[1340].

А вот — случайно сохранившиеся записи, в ответ на предыдущее письмо (я его не очень помню, м<ожет> б<ыть> вспомните — Вы) — тогда — Гронский занял всё место — в дело не пошедшие.

Просто — списываю:

«Уразумевать» нечего, ибо вещь — чисто внешняя. Психея — не этап (физический), это — сборник, т. е. собранные стихи, написанные в разное время (от 1916 г. до 1920 г., а м<ожет> б<ыть> и позже), если хотите — избранные стихи, выбранные по примете романтики: чистой душевности. Все мои книги — хронологические этапы: что в жизни — то в тетради, что в тетради — то в книге. (В жизни, читай: в мне данного дня.) А Психея — отбор, поэтому не этап: не часть пути, а, если хотите, вечное сопутствие.