Марк Алданов. Писатель, общественный деятель и джентльмен русской эмиграции

На торжестве в честь вручения Бунину Нобелевской премии Сирин будет чествовать своего «учителя» декламацией любимых стихов.

Если в повседневных отношениях с людьми Набоков неизменно выказывал себя человеком доброжелательным и учтивым, то на литературной сцене, из-за быстро развившегося у него комплекса «превосходства», он с конца 1930-х гг. стал относиться к своим собратьям по перу заносчиво, высокомерно и пренебрежительно. В первую очередь под удар попал Бунин, о прозе которого, как, впрочем, и о личности Набоков-Сирин стал отзываться уничижительно-скептически. Он называл Бунина «старой тощей черепахой» и пошляком, и наотрез отказывался от признания какого-либо бунинского влияния на свою раннюю прозу. Как беллетрист Бунин для него опустился в «табели о рангах» сначала до уровня Тургенева – что, заметим, совсем не плохо! – а к 1950-м годам – даже ниже. Однако Бунина-поэта Набоков неизменно ставил очень высоко.

Со своей стороны не менее заносчивый и гонористый Бунин платил ему той же монетой. Он, например, нещадно поносил бывшего «ученика» в письмах к Алданову, хорошо зная, что они добрые друзья. Вот несколько примеров бунинских высказываний о Набокове:

Какой мошенник и словоблуд (часто просто косноязычный) Сирин… <…> Шут гороховый, которым Вы меня когда-то пугали, что он забил меня и что я ему ужасно завидую.

Личные отношения Бунина и Набокова по жизни:

Это история любви и ревности, взаимно влекущих противоположностей и опасного родства, история восхищения и горького разочарования. Этот сюжет венчает литературная дуэль…. [ШРАЙЕР. С. 5].

Марк Алданов – «дорогой друг» и почитатель таланта обоих писателей, был по своим человеческим качествам «гораздо добрее и снисходительнее» этих упертых «однолюбов своей истины»449. Кроме того, он не питал к обоим друзьям-писателям ни капли «артистической» зависти. Бунина Алданов любил искренне, по-сыновьи, заботился о нем всю жизнь – и с публикациями в периодике, и в плане материальной поддержки, когда в старости растративший всю свою Нобелевскую премию писатель вконец обнищал. Он даже написал за Бунина очерк «Русский “Дон-Жуан”» для испанской антологии русской прозы «Душа Испании» («El alma de España», Madrid, 1951). Это единственный случай в русской литературе, когда один крупный писатель печатает свое произведение за подписью другого крупного писателя с его согласия и полного одобрения. Известно, что Бунин, как правило, очень трепетно относился к своим текстам с точки зрения композиции, стилистики и словоупотребления. Однако же в этом случае, как писал издатель антологии А.П. Рогнедов 11 июля 1949 года М.А. Алданову, он статью

прочел, хитро улыбнулся и подписал. Я спросил из вежливости: «Исправлений не будет?» Он снова хитро взглянул на меня и проворчал: «Ну вот еще! Он пишет так хорошо, что не мне его исправлять» [ЧЕРНЫШЕВ А. (IХ)].

В истории соперничества Бунина и Набокова Алданов безуспешно, но очень настойчиво, играл роль миротворца. Основанием для этого являлся тот факт, что не только Бунин, но и Набоков в личном плане был многим обязан Алданову. Будучи на 13 лет старше, и по-житейски мудрее, он всегда старался помочь в бытовых вопросах не очень-то практичному Набокову. Так, например, когда 31 мая 1938 года Набоков приезжал в Лондон, в надежде обрести в Англии обеспеченное постоянной работой пристанище, он останавливался в семье Веры Хэскелл – родной сестры Татьяны Марковны и кузины Марка Александровича Алдановых.