Марк Аврелий. Золотые сумерки

Бебий даже застонал от удовольствия, когда вновь овладел ею. Теперь в их страсти появилось что‑то новое, отличное от тех минут, что испытали только что. Что‑то похожее на душевную привязанность, полет.

В полдень следующего дня Матидия мягко укорила сына за пренебрежение обязанностями трибуна.

— Сейчас, — предупредила она, — самое время отправиться в дом Тиберия. В первый день пребывания императора в Риме разумные люди как раз и ловят удачу. О том же и Фаустина говорила. Встреча с пенатами, с семьей очень настраивает на раздачу милостей, чинов, подарков и назначений. Если, конечно, жаждущий чести ищет ее и не тратит драгоценные часы на ублажение рабынь.

Бебий легкомысленно отмахнулся.

— Насколько мне известно, сегодня Марку не до государственных дел. Как болтают в когортах наши доморощенные философы из солдат, наш император очень соскучился по женушке.

Матидия многозначительно усмехнулась.

— Ты не знаешь Марка. Женушка женушкой, но на уме у него, прежде всего, государственные дела. Ты мог бы посетить дом принцепса, повертеться у него на глазах. Мало ли в чем возникнет нужда.

— Матушка, — также многозначительно усмехнулся молодой человек, — если ты полагаешь, что я слеп и глух, если намекаешь, что я потерял голову, ты ошибаешься. Поверь, я знаю Марка. Сегодня во дворце Тиберия и без меня будет достаточно желающих услужить императору. Мне через них не протолкнуться. Это на войне, на лагерном претории, охотников повертеться на глазах у императора как раз столько, сколько требуется для дела. В Риме не так. Знаешь ли, в чем беда тех, кто сегодня поспешит во дворец? В том, что их число не совпадет с количеством желаний, высказываемых принцепсом. Пропорция примерно такая — одно желание на сотню стремящихся услужить.

Матидия пожала плечами.

— Как знаешь.

Глава 5

Трудно сказать, правильно ли Бебий младший подсчитал соотношение потребностей Марка и число желающих повертеться на глазах у императора и мечтающих исполнить его волю, однако предсказание Матидии насчет «толп» просителей, которые якобы в день триумфа заполнят коридоры дворца, оказалось безусловно ошибочным. В тот вечер, а также и на следующий день дворец выглядел особенно пустынным. Факелов, свечей, ламп с фитилями, пропитанными маслом, не счесть — света много, а дворцовой челяди, рабов, придворных, гостей, посетителей, прихлебателей, вольноотпущенников и императорских клиентов раз, два и обчелся.

Об этом позаботился Александр Платоник, заранее побеспокоившийся о том, чтобы не нарушать первые сутки пребывания принцепса в родном доме лишней суетой, глупыми славословиями, восхвалениями, просьбами, претензиями, разбором ссор и прочей городской шелухой, которая была так ненавистна Марку. Личный секретарь принцепса за несколько дней до триумфа намекнул вольноотпущеннику Агаклиту, заведовавшему канцелярией императора, что всякие неотложные дела, тем более ходатайства магистратов и частных лиц должны приниматься в дальнем крыле дворца, подальше от личных покоев императора. При этом все подручные Агаклита должны пребывать на рабочих местах, а сам он должен быть готов представить любые документы в любое время суток, вызвать во дворец того или иного чиновника, не медля отослать в провинции гонцов. Провести кого‑нибудь на половину господина может только он, личный секретарь властителя, либо Феодот, чьи действия никем не могут быть оспорены или пресечены и от которого никто не смеет требовать отчета.

— Ну, — откликнулся Агаклит и дерзко усмехнулся, — об этом можно было бы не упоминать. Всем известна сила Феодота, который по глупости ни разу не воспользовался ею.

— Отчего же не напомнить, — холодно, с затаенным доброжелательством глянул на начальника канцелярии Александр. — Послушай, Агаклит, разве ты беден? Живешь в нищете? Тебе не хватает на прокорм? У тебя тесный дом? Твои дети голодают и, глядя на них, ты не можешь сдержать слезы?

— Нет, Александр. Мой дом — полная чаша.

— Тогда зачем ты завидуешь Феодоту? Зачем, благоденствуя сам, испытываешь скорбь, глядя, как благоденствует другой? Насколько мне известно, у тебя при нынешних порядков нет смертельных врагов, жаждущих твоей крови. Это надо ценить. Конечно, всегда найдется недолюбливающий тебя, кому ты отказал в своей благосклонности, но даже такому обиженному вряд ли придет в голову сводить с тобой счеты, если боги вдруг заберут к себе господина. Стоит ли напоминать тебе о судьбах вольноотпущенников прежних императоров, испытывавших головокружение от обилия свалившейся на них власти, нахватавших богатств и кончивших как приблудные псы. Ты служи и будешь вознагражден. Не поддавайся страстям, себе выйдет дороже.

Агаклит ответил не сразу, некоторое время раздумывал. Не испугался, просто попытался найти достойный выход из щекотливого положения. Наконец заявил.