Маркандея Пурана

Так, сказав такие безжалостные слова, Каушика забрал деньги и удалился. Когда Вишвамитра ушел, царь, заблудившийся в море страха и горя, опустив лицо, сказал: "Если есть желающий приобрести за деньги меня в рабство, пусть скажет об этом поскорее, пока солнце не село".

Тут вскорости появился бог Дхарма, принявший облик чандалы. Был он зловонен, изуродован, не отесан, бородат, с торчащими зубами, вспыльчивый, лицо его было темным, живот отвисшим, изможденные глаза были темно-желтые, голос его был груб. На нем была гирлянда из мертвых птиц, в руках был череп, лицо его было огромно, он что-то бормотал. Его окружала стая собак со страшными глазами, в руках он держал отвратительный бесформенный посох.

Чандала сказал:

Скажи мне побыстрее, какую цену ты сам за себя назначил? Дорого или дешево я смогу купить тебя?

Птицы сказали :

Глядя на него, грубого, бормотавшего что-то, на его ужасные манеры, царь спросил: "Кто ты такой?"

Чандала сказал:

Я чандала, известный в этом великом городе как Правира, я ― убийца приговоренных к смерти и собираю одежду с трупов.

Харишчандра сказал:

Я не стану рабом презренного чандалы, лучше я сгорю в пламени проклятья, чем буду прислуживать неприкасаемому.

Птицы сказали :

Когда он так сказал, появился великий отшельник Вишвамитра и сверкая глазами от гнева, с яростью сказал царю:

Вишвамитра сказал:

Этот чандала готов дать тебе немного денег, почему же я не могу их получить в счет той дакшины?

Харишчандра сказал:

О преподобный потомок Кушики, как я, потомок Солнечной династии, даже ради богатства, могу пойти рабом к чандале?

Вишвамитра сказал:

Если ты не отдашь мне эти деньги чандалы, которые он дает в обмен на тебя, я, тот же миг, тебя прокляну!

Птицы сказали :

Вслед за этим, царь Харишчандра, в тревоге и печали обхватил ноги риши и воскликнул: "Будь милостив! Я буду твоим рабом, я скорблю, я напуган, я буду твоим преданным слугой, только избавь меня, о святой брахман, от горькой судьбы быть слугой у чандалы. Со всем прилежанием я буду выполнять любую работу, буду исполнять все твои желания, о лучший из аскетов!

Вишвамитра сказал:

Если твоя гордость сделала тебя моим слугой, то я продам тебя чандале за сто миллионов монет, и ты будешь его рабом.

Харишчандра сказал:

Если брахман Вишвамитра доволен такой ценой, то ты должен купить меня и я буду твоим рабом.

Птицы сказали :

Сказав так, чандала рассчитался с Вишвамитрой, связал царя, скорбящего от разлуки с родными, и подгоняя его ударами посоха, повел к себе.

Так царь Харишчандра стал жить у чандалы. Каждым утром, днем и вечеров он пел так: "Моя удрученная девушка и мой удрученный сын, исполненные горя, помнят обо мне. Они надеются, что царь, накопив богатство, большее, чем у этого брахмана, освободит их. Она, прекрасноглазая, не знает, в какое большее несчастье я попал. Увы, цепочка несчастий случилась со мной ― потеря царства, отказ от друзей, продажа жены и сына, и эта жизнь у чандалы!"

Пребывая в таком состоянии, он, лишенный имущества, несчастный, непрестанно вспоминал своего любимого сына и преданную ему супругу.

Через некоторое время царь Харишчандра, будучи слугой человека, собирающего одежду с трупов в местах кремации, получил от чандалы поручение самому собирать одежду с трупов: "Оставайся здесь день и ночь, и наблюдай за доставкой трупов. Шесть частей из дохода должно отдавать царю, три ― мне, две оставляешь себе".

Получив такие указания, отправился он в дом мертвых, на юг Варанаси, где находилась площадка для сжигания трупов, место, где раздавались ужасные крики, издаваемые стаями шакалов, там все было усыпано смердящими трупами, в зловонном дыму толпились пишачи, бхуты, веталы, дакини и якши, всюду кишели грифы и шакалы.

И все это было густо усыпано кучами костей, пронизано ужасными запахами, отовсюду раздавались душераздирающие крики родственников и друзей умерших: "Ах, сын! Ах, друг! Ах, брат! Ах, милый мой! Ах, тетя! Ах, дядя! Ах, мама! Ах, муж! Ах, дед! Куда же вы ушли? Вернитесь!" Везде там был слышен сильный шум кричащих таким образом людей, в этом месте, наполненной горящими плотью, мозгами и жиром.

Черные, наполовину сожженные трупы, скалились рядами зубов среди огня, как будто говоря: "Это последний путь тела".

Там потрескивал огонь среди костей разных поколений, раздавались причитания родственников, которые вызывали веселье у чандал и пуккашей.

Там раздается громкий и ужасающий звук ― как будто возвещающий о конце юги ― то пели бхуты, веталы, пишачи, ганы и ракшасы.

Переполненное большими кучами буйволиного и коровьего навоза, окруженное огромными кучами пепла, смешанного с костями, омраченное стаями ворон среди неразберихи из гирлянд, светильников и различный подношений мертвым, наполненное различными звуками, это место для сжигания напоминало Нараку.