Маркитант Его Величества

При ближайшем рассмотрении (из-за лёгкой тучки неожиданно вынырнула ущербная луна) он сообразил, что это развалины византийской усадьбы. От неё остались лишь три стены, сложенные из каменных блоков. Хозяин постоялого двора поставил над стенами навес и хранил здесь сено для лошадей. Они находились неподалёку, возле крытой коновязи, — фыркали и неспешно жевали, но не сено, а овёс. Видать на постоялый двор заехали богатые иностранцы.

— Сюда... — раздался голос Драго Змаевича, и из тьмы вылепилась его массивная фигура. — А ты беги обратно, — строго сказал он мальчику.

Подождав, пока юный чашник скроется внутри таверны, он разбросал сено, под которым оказался люк, поднял крышку люка, зажёг небольшой фонарь, всучил его в руки Юреку и разъяснил:

— Вам нужно спуститься вниз. По приставной лестнице. Только будьте осторожны, она шаткая. Вы окажетесь в подземелье. На стене нарисована мелом стрелка. Идите в ту сторону, куда она указывает. Вас встретят. С Богом!

Не без внутреннего трепета Юрек нащупал ногой первую ступеньку лестницы и начал спуск в чёрное бездонное нутро. Лестница оказалась длинной, некоторые ступеньки потрескивали, и тогда страх ледяной рукой сжимал сердце Юрека. В какой-то момент ему стало казаться, что он спускается в ад; Юреку захотелось перекреститься, но это было невозможно. Он боялся сделать лишнее движение, и никакая сила не могла оторвать его правую руку от лестницы, за которую Юрек цеплялся как утопающий за соломинку; а в левой он держал фонарь. И только когда Кульчицкий ощутил под ногами земную твердь, он с шумом выдохнул воздух из лёгких (спускаясь, Юрек боялся лишний раз вздохнуть) и всё-таки перекрестился.

Повинуясь указанию стрелки, он пошёл по широкому сводчатому коридору. Кто и зачем выдолбил его в каменной горе? Юрек терялся в догадках. Коридор был сухим и, судя по некоторым особенностям, его прорубали в очень давние времена, пользуясь кирками и широкими долотами, следы которых были хорошо видны. Однажды Кульчицкому приходилось наблюдать за добычей известняка, и он знал, что сперва ладили горизонтальный прорез под потолком, используя большие железные пилы, а затем делали вертикальные разрезы малыми пилами от пола до потолка — на нужную ширину каменного блока.

Обычно первый блок отбивали от монолита, используя клинья. После этого становилось возможным добраться до задней стороны всех остальных блоков выработки. В этом подземелье Юрек не замечал ни резов пилы, обязательно остающихся на стенах, ни следов от клиньев.

Шёл Юрек долго. В конечном итоге он решил, что древние римляне и византийцы сначала брали отсюда камень для построек укреплений и жилищ, а затем прятались в подземных пещерах от врагов. На эту мысль его навели чёрные пятна древних кострищ на полу и многочисленные надписи, процарапанные на стенах, что было легко сделать на мягком камне.

Что там написано, Юрек разобрать не мог: какие-то буквы, цифры, условные обозначения... Впрочем, ему было не до того; Юрека больше волновала неопределённость его положения. Куда он идёт и где те, кто должны его встретить? Под ногами шуршала каменная крошка, впереди стояла непроглядная темень, которую никак не мог пробить слабый свет фонаря, а в голове вертелись разные нехорошие мысли. А ну как Младен Анастасиевич послал его не только передать кому-то план Калемегдана, а ещё и в последний путь?

Всё возможно. Юрек чересчур много знал, ведь ему известны были многие связи сербского купца. А это конечно же очень опасно для Младена Анастасиевича, который был шпионом тайной службы императора Священной Римской империи Леопольда I. И явно не из простых. Похоже, серб и в Истанбул приезжал не только ради коммерции, а ещё и для того, чтобы расширить шпионскую сеть в самой столице османов. Возможно, к этому делу в какой-то мере причастно и семейство Маврокордато, ведь среди фанариотов было немало драгоманов[53], имеющих право входа в султанский дворец Топкапы.

«Купил меня серб... как козу на базаре! — мысленно бушевал Юрек. — Затем использовал по назначению — и на заклание... — Но тут ему в голову приходили другие мысли: — Нет-нет, Младен Анастасиевич порядочный человек! Не может он так подло поступить со мной. Не может! — А спустя некоторое время он уже думал: — Но с другой стороны — кто я ему? Почти раб, подневольный служащий компании. Мелкая сошка, утрата которой никак не скажется на делах...»

Неожиданно впереди забрезжил свет. Он был неяркий, колеблющийся, и Юрек сообразил, что это горит костёр. Он приободрился и пошёл быстрее; правда, на душе у него по-прежнему было муторно.

У костра сидел черноусый крепыш в меховой безрукавке и кошуле — белой рубахе. Он задумчиво глядел на огонь, и время от времени помешивая какое-то варево в котелке, который висел над костром. Заслышав шаги, он медленно повернул голову и посмотрел на Юрека. «Странно, — подумал Кульчицкий, — почему он так спокоен и беспечен? Ведь вместо меня сюда могли нагрянуть и стражники асесбаши».