Маркитант Его Величества

— Непременно... — Гишпанец вежливо приподнял шляпу и вышел на улицу вслед за Алексашкой, которому не терпелось побыстрее покинуть этот портовый притон.

Он не боялся схватки, но много ли чести для купца-помора погибнуть в чужом городе во время пьяной драки? Ведь отец так надеется на него...

Больше в «Старой бочке» они не появлялись. После ссоры в заведении Хромого Томаса гишпанец почти не выходил из своей комнатки (они сняли на время половину дома у бедной вдовы преклонных лет, муж которой сгинул где-то в море), а вино ему приносил Алексашка. Он понимал причину этого затворничества — стража Амстердама вполне могла заинтересоваться Чёрным Кастильцем по наводке одноглазого капера и начать розыск. Поэтому и сам Ильин-младший, и Федерико с нетерпением ждали момента, когда, наконец, сформируется обоз и можно будет тронуться в путь.

Ради большей безопасности в дороге Алексашка договорился со своим протеже, голландским купцом Яковом фан дер Гульстом, что тот поможет присоединиться его фурам с икрой и сёмгой к какому-нибудь обозу, имеющему надёжную охрану. А пока бочки лежали в леднике, о котором позаботился всё тот же фан дер Гульст. Столь любезное и предупредительное отношение к юному купцу-помору не было актом благотворительности. Просто хитрый голландец надеялся заручиться в Архангельске помощью Ильина-старшего, который имел большой вес в купеческом сообществе и был накоротке знаком с архангельским таможенным головой.

И конечно же Алексашка был потрясён. Он немного знал о завоевании Нового Света и о пиратах европейских стран, которые творили в южных морях разные бесчинства. Но эти слухи поморов особо не касалось — тут бы избавиться от своих разбойников, промышлявших в северных морях, — и Алексашка с лёгкой душой поддался на мрачное обаяние гишпанца. А оказывается, он кровожадный пират: и не простой, а капитан пиратов! Алексашка не знал, как после всего этого вести себя с Федерико, а тот угрюмо отмалчивался и даже не делал вид, что находится в услужении у Ильина-младшего.

Впрочем, его услуги и не требовались. Вдова, приветливая женщина лет пятидесяти, была очень благодарна иноземцам за щедрую квартирную плату. Она взяла на себя обязанность следить за одеждой и обувью Алексашки и стряпала обеды, закупая продукты на деньги жильцов. При этом и сама кормилась с общего стола. Рынок, где она отоваривалась, находился неподалёку от одной из главных достопримечательностей Амстердама — башни Монтелбансторен, возвышавшейся на набережной канала Аудесханс. Она была с часами. Однако установленные на ней часы часто звонили невпопад и показывали неверное время. Поэтому в народе башню прозвали «Глупый Якоб».

В связи с событиями в «Старой бочке» Ильин-младший продолжал свои экскурсии по Амстердаму в гордом одиночестве. Он просто не имел права бездарно промотать отпущенное ему свободное время. Алексашка намеревался обстоятельно вникнуть в образ жизни голландцев. Все эти сведения — Алексашка был абсолютно уверен в этом — обязательно пригодятся ему в будущем.

Так он узнал, что голландцы почти безраздельно хозяйничали на берегах Южной и Юго-Восточной Азии, а Индийский океан вообще считался их «внутренним морем». Но особенно его заинтересовала амстердамская биржа. Её внушительное здание было расположено на центральной площади города напротив Банка и здания Ост-Индской компании.

На бирже торговали всеми товарами, которые только существуют в подлунном мире. Хлеб, рыба, сукна, шёлк, краски, пряности, табак и масса других колониальных товаров каждый день присутствовали на торгах, которые поначалу показались Алексашке сборищем сумасшедших. В биржевом помещении, представлявшем собой площадь-двор, орали, перебивая друг друга, толкались и едва не дрались, когда на торгах появлялся наиболее ходовой Святого Иоанна и Святой Урсулы, а также часовня Чуда Господня.

Оказалось, что монастырский дворик был излюбленным местом молодых пар, которые должны были пожениться. Они приходили сюда, рассаживались по скамейкам в тени кустов и деревьев, и тихо-тихо ворковали друг с дружкой — точно как голуби на фронтоне часовни. Влюблённые не обращали никакого внимания на Алексашку, и он чувствовал себя в монастырской тиши как дома.

Особо удивило Ильина-младшего то, что в Амстердаме почти все дома, как правило, исполняли роль склада, жилого помещения и магазина. На цокольном этаже располагался магазин, на втором и третьем — жилые помещения, а на чердаке — склады. Некоторые дома были построены со ступенчатыми фронтонами, а у других фронтон был изогнутый и напоминал своей формой горлышко винной бутылки. Они были облагорожены лепными украшениями и изображениями колоколов, грифонов, дельфинов, рыб, кораблей. Стены многих из них облицевали очень красивой керамической плиткой, которую делали приезжие итальянские мастера из Делфта.