Маркитант Его Величества

Для того чтобы понять любовь голландцев к цветам, стоило хотя бы раз побывать на площади Дам в самом центре Амстердама. На этой площади происходили все главные события в жизни горожан. Здесь же находился и королевский дворец. Но главной достопримечательностью площади Дам, по мнению Алексашки, всё-таки был цветочный рынок. Он даже мрачного Федерико поверг в изумление, и жёсткое, угловатое лицо гишпанца приобрело непривычное ему мягкое очертание.

Рынок был плавучим. Сотни лодок запрудили канал возле площади, и каждая из них представляла собой потрясающе красивый огромный букет, в центре которого, как пчела, торчала голосистая торговка. Таких женских воплей даже на Мариинской ярмарке не услышишь! Крепкие, грудастые голландки обладали поистине выдающимися голосовыми связками; от призывов купить хоть маленький букетик в ушах закладывало. Но всё это были мелочи по сравнению с прекрасным цветочным ковром, который колыхался на мелкой волне вместе с плотно сбившимися в кучу лодками. Он манил, завлекал, и, казалось, жил своей таинственной, непонятной людям жизнью: поистине райской жизнью.

Язык голландцев Алексашка начал понимать буквально на третий день своего пребывания в Амстердаме. Он был очень похож на немецкий, который Ильин-младший знал достаточно хорошо. В связи с этим ему не нужен был провожатый, чтобы показать город. Таким хитрым способом Алексашка сэкономил немало денег, потому как услуги голландцев-поводырей влетали в немалую копеечку. Все они почему-то думали, что русские купцы едят на золоте и спят на птичьем меху. (Охотники добывали гагар на шкурки, которые назывались «птичьим мехом», или «гагарьими шейками»; большей частью птичьи шкурки шли на дамские шапочки).

Что касается деловых переговоров (Алексашке пришлось изрядно поторговаться, чтобы нанять для перевозки своего товара лошадей и фуры), то многие амстердамские купцы вполне прилично разговаривали на русском языке, особенно те, которые вели торговые дела с Архангельском.

Поражала Ильина-младшего и амстердамская гавань. Тысячи кораблей со всего света каждый день бросали в её воды якоря или поднимали паруса, уходя в дальнее плавание. Многоязыкий говор наполнял порт и городские улицы, и довольно начитанному Алексашке казалось, что наступило новое Вавилонское столпотворение, когда Бог, разгневанный дерзостью людей, вознамеривавшихся соорудить башню до небес, смешал их языки и рассеял человечество по всей земле. Переводчиком выступал Федерико, когда Алексашке хотелось узнать, о чём разговаривают иноземные моряки, сильно удивив и озадачив Ильина-младшего. Оказалось, что гишпанец знает много языков. Откуда у беглого матроса такие обширные познания?

Но он не стал его расспрашивать, благоразумно промолчал, за что гишпанец, судя по всему, был ему весьма признателен. По приезде в Амстердам Федерико купил себе чёрный, шитый серебром костюм, шляпу с пером и широкую массивную саблю с портупеей. Теперь он выглядел как заправский морской волк, и Алексашке стыдно было напоминать гишпанцу уговор, что он будет при нём в качестве слуги и телохранителя. Но Федерико, несмотря на грозный облик, продолжал исполнять свои обязанности как ни в чём не бывало.

Что касается самого Алексашки, то по совету гишпанца он прикупил в Амстердаме очень удобный бахтерец[72] сарацинской работы и два кремнёвых пистолета знаменитого оружейного мастера Микеле Лоренцони из Флоренции. А самопал, который он вёз с собой из Архангельска, Ильин-младший подарил Федерико, чем вызвал у того неподдельную радость.

Пистолеты удобно лежали в ладони, были отлично сбалансированы, и, главное, точно били в цель. Даже обычно немногословный Федерико восхитился, когда взял их в руки, и с уважением посмотрел на Алексашку — выбрать такое великолепное оружие может не всякий. Тем более что пистолеты не отличались особо красивой отделкой, которая так привлекает богатых бездельников.

Конечно же Алексашка не объяснил гишпанцу, что о пистолетах выдающегося итальянского оружейника Микеле Лоренцони ему рассказал Фёдор Лыжин. Купец знал в огнестрельном оружии толк, так как сам иногда им приторговывал. В Амстердаме они расстались, и опечаленный Алексашка вдруг понял, что Фёдор Яковлевич был последней ниточкой, которая связывала его с родиной, и вот она оборвалась...

Оружие нужно было для защиты. «Ты не смотри, что здесь, в Европе, всё чинно и благопристойно, — поучал Алексашку гишпанец. — Это видимость, обманка. Внешне всё благородно, прилизано, а копнёшь глубже, такое вскрывается... Людишки везде одинаковы. Каждый из них хочет поживиться на дармовщину за счёт другого. По дороге в Вену могут встретиться разбойники. Или беглые солдаты, дезертиры, которые ещё хуже разбойников. Да и служивые не отличаются высокой нравственностью, большей частью проходимцы и грабители. Купцам иногда приходится защищать не только товар, но и свою жизнь. Поэтому оружие должно быть всегда под рукой, притом хорошее, надёжное...»