Маркиза де Ляполь

Так и стояла в своей гостиной, облаченная лишь в одну сорочку, но как только мысль сформировалась, проникла своими мерзкими щупальцами в голову, сразу же рванула обратно в спальню.

Натягивая первое попавшееся платье, взывала к Светлой, но на мой оклик она не приходила. Понятия не имела, есть ли между нами какая-то связь, да только попробовать определенно стоило. Я не умела лечить, не умела воскрешать и уж тем более не была способна бороться со старостью.

Туфли обувала на ходу, когда уже летела по коридору в противоположное крыло. Приблизительно знала, где находятся покои дядюшки, но бывать там мне не доводилось. Да и не для чего. Все же не музей, чтобы бродить да слоняться из комнаты в комнату.

– Доктора вызвали? – вопросила с порога.

Несколько слуг стояли в гостиной герцога, ожидая непонятно чего. Служанки на глаза вообще не попадались. То ли боялись, то ли еще что…

– Так с десяток минут назад за Доктором Штейр мальчишку послали. Вот-вот явиться должен.

– Принесите графин воды и чистые полотенца.

И то, и другое мне было без надобности, но выпроводить этих ротозеев определено стоило. Не знала, что с Герцогом, но вода – это вода, а полотенцами можно обтереть.

В спальню заходила без стука и без страха. Мне уже доводилось видеть умирающих, как, впрочем, и мертвых. Ничего нового мне это утро не сулило.

– Дядюшка, – позвала его еле слышно.

Ужасающий хрип больно резанул по сердцу. Откашлявшись, мужчина пытался сфокусировать на мне свой взгляд.

– Катрин, это ты?

– Я, дядюшка. Слуги уже вызвали доктора. Он вот-вот прибудет.

Стояла совсем рядом с кроватью, но сесть на ее край не решалась. Хотела бы помочь, облегчить состояние, да не знала как.

– Что у вас болит, дядюшка? – старалась спрашивать мягко, тогда как голос то и дело надламывался.

Тяжело было видеть этого сильного человека в таком состоянии. Точно также реагировала и на мать. Старалась подбодрить, что-то рассказывала – какие-то глупости, а сама минуту за минутой наблюдала, как кожа сереет, а взгляд перестает быть живым. Нет ничего страшнее, чем последний выдох того, с кем разговаривал секундой ранее.

Да, я видела трупы. Но то были чужие люди, о которых я не знала ничего, а здесь… Несмотря на недолгое знакомство, этот старый интриган импонировал мне. Не ожидала, что сердце нальется болью, а душа будет метаться от безвыходности. Лишь уповала на магию этого мира да на доктора, что никак не появлялся.

– Душа болит, Катрин. Душа болит, – едва говорил.

Шепот подобно легкому ветру, но я слышала его. Слезы жгли глаза, вынуждая жмуриться.

– Чем я могу вам помочь, дядюшка? – в отчаянии закусила ребро ладони, лишь бы не издать ни звука.

Не хотела, чтобы герцог слышал мои всхлипы. У него была своя тяжесть, и моей здесь не место.

– Забери документ в шкатулке на столе. – Кашель становился все сильнее. – Там условия о выплате долга твоим отцом. Нельзя, чтобы кто-то видел.

– Успеете еще сами отдать. Вы мне тут даже не думайте помирать! Кто ж меня жизни учить будет? А кто интриги станет плести? Мы с вами сына вашего еще до заикания не довели!

Боги, что я несла? Проглатывая звуки, говорила несусветную чушь. Колени подгибались, дрожали. Хотелось опереться на что-то рукой или сесть прямо на пол. Как же так? Ну, за что? Еще вчера на балу герцог лихо отплясывал вместе со мной, а уже сегодня – даже подняться не может.

– Именем короля ему запрещено к тебе подходить.

Пребывая в некотором шоке, едва не пропустила просьбу герцога мимо ушей:

– Дай-ка мне листок бумаги и чернильницу. – Снова кашель.

Страшный. Будто задыхается, пытаясь глотнуть воздуха.

– Зачем? Вам надо лежать в спокойствии. Сейчас доктор придет.

– Ты тратишь мое время, Катрин. Его и так осталось очень мало, а о спокойствии я подумаю на том свете. Возьми, что прошу, и сядь.

Хоть и был этот старик далеко не ангелом, но я искренне жалела его. Несмотря на напускную чопорность, сердце его было пропитано добротой. Той добротой, которую день ото дня он пытался схоронить.

Подойдя к письменному столу, вновь попыталась воззвать к Светлой:

– Мариана ты здесь?

– Да, – ответила тихо.

– Ты можешь его спасти?

Надеялась на чудотворную магию, однако ответ разочаровал:

– Не могу, даже если бы хотела. Яд уже пропитал все тело полностью. Он скорее мертв, чем жив.

– Яд?

– Да, милая. Его отравили…

Слезы сами собой брызнули из глаз, но я загнала истерику подальше.

– Противоядие?

– Не существует противоядия для «черной смерти». Она иссушает организм…

Обернувшись, прошла к кровати и все же присела на ее край.

– Дядюшка…

– Только слез, девочка, не надо. Я уже свое отжил. Пиши то, что скажу. – Закашлявшись, мужчина с силой сжал край одеяла.

Не представляла, какую боль он испытывал.

– Завещание. Теперь ниже. Все мое имущество, а также облигации и земли завещаю Катринетте Сенье, – рука дрогнула, поставив кляксу, – Маркизе де Ляполь.

– Но, Ваша Светлость!

– Пиши, кому говорю! – захрипел мужчина.