Марксистская философия в XIX веке. Книга первая (От возникновения марксистской философии до ее развития в 50-х – 60 годах XIX века)

И претендовавший на роль социалистического пророка В. Вейтлинг, и противник рабочего движения мелкобуржуазный утопист Прудон, и «истинные социалисты», объявлявшие себя провозвестниками будущего, творцами мировой истории, и младогегельянцы – все эти теоретики-идеалисты, абсолютизировавшие роль личности, подвергались беспощадной критике со стороны основоположников марксизма – непримиримых врагов всякого культа личности. Слепое, «суеверное» (Маркс) преклонение перед авторитетом какого-либо деятеля, признание всех достижений общества личными заслугами данного деятеля, своего рода фетишизация самого имени его и даже обожествление его личности приводят в конечном итоге к искаженному объяснению исторического процесса, согласно которому сам ход истории определяется желаниями, идеалами, волей и в конечном итоге произволом великих людей (идеологов, полководцев, героев).

Таким образом, абсолютизация роли личности – это оборотная сторона недооценки, игнорирования роли народных масс, ибо проповедники культа личности, приписывая отдельным личностям определяющее влияние на ход исторического развития, тем самым принижают роль классов и политических партий, умаляют роль масс, отрицают их решающую роль в развитии общества.

В период революции 1848 г. различного рода учения, превозносившие роль отдельных личностей, получили весьма широкое хождение: и само возникновение революции, и ход ее развития, и, наконец, ее итоги объявлялись результатом деятельности отдельных лиц. Им приписывалась решающая роль в развитии исторических событий, на них же возлагалась вся ответственность за судьбы наций. Возводились ли при этом действия отдельных лиц в ранг исторического подвига или, наоборот, подвергались хуле, беспощадному осуждению и даже осмеянию, в любом случае историческая действительность представлялась в совершенно искаженном виде; история изображалась как цепь деяний (возвышенных или преступных) отдельных лиц, чья роль в конечном итоге непомерно возвеличивалась, сами личности выступали как вершители судеб целых народов и государств. В результате отдельные фигуры как бы заслоняли собой целые классы и политические партии, противоборствовавшие в ходе революции. Позиции, политические акции, все поведение отдельных социальных групп в этот исторически важный период оставались вне поля зрения; развитие революции, сама история представали не как объективный закономерный процесс, а как результат произвола отдельных личностей или как фатальное стечение обстоятельств.

Так, прусская реакция объявляла причиной возникновения революции злые козни отдельных личностей (прусский монарх, в частности, видел эту причину в происках иностранцев), а буржуазные демократы усматривали в той же деятельности отдельных лиц если и не причину возникновения революции, – то причину ее поражения. Европейский Центральный комитет (Ледрю-Роллен и др.) объявил в своем Манифесте причиной крушения революции честолюбивое соперничество отдельных вождей, антагонизм их мнений и т.п. И буржуазные радикалы, и теоретик феодальной реакции Т. Карлейль, исповедовавшие культ «героев», равно как и иные представители идеалистических взглядов, искажали действительную картину, превознося мнимых героев, воспевая своих кумиров.

Разоблачению подобных кумиров, выявлению действительной роли личностей – идеологов, политических руководителей, вождей – основоположники марксизма уделяли в рассматриваемый период первостепенное внимание. При этом они подвергли уничтожающей критике и субъективистские концепции, приводящие, как правило, к волюнтаризму, и объективистские концепции, чреватые фатализмом. Ф. Энгельс в работе «Революция и контрреволюция в Германии», содержащей глубокий научный анализ событий 1848 – 1851 гг., называет суеверным взгляд, согласно которому причиной революции является злонамеренная деятельность нескольких лиц. Всякий раз, пишет Энгельс, когда наступают революционные потрясения, где бы они ни происходили, за ними всегда и всюду кроется известная общественная потребность [см. 1, т. 8, с. 6]. Причины и самих революционных выступлений, и их поражений следует искать «не в случайных побуждениях, достоинствах, недостатках, ошибках или предательских действиях некоторых вождей, а в общем социальном строе и в условиях жизни каждой из наций, испытавших потрясение» [там же].

В этой связи весьма показательна критика К. Марксом взглядов В. Гюго и П. Прудона в работе «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта». Гюго в своем памфлете «Наполеон маленький», подходя с субъективистских позиций к оценке бонапартистского переворота, пытался высмеять Луи Наполеона (о чем красноречиво говорит и само название памфлета), обнажить авантюристическую суть этого политического деятеля, усилиями многочисленных буржуазных писателей возведенного в ранг героя. Однако он приходит, как это ни парадоксально, не к развенчанию, а, вопреки собственным стремлениям, к возвеличиванию «маленького Наполеона».