Марксистский феминизм. Коллекция текстов A. M. Коллонтай

После бурных дебатов большинство съезда приняло требование политического равноправия женщин, но «из уважения к видным членам своей партии, оставшимся в меньшинстве», съезд допустил примечание к своей партийной программе, объявлявшее пункт о политическом равноправии женщин не обязательным для членов партии. Заметьте, дебаты эти происходили в октябре 1905 года. Правда, на следующем кадетском съезде примечание это было снято; но вспомним, при каких условиях происходил этот 2‑й съезд. То был канун Первой Думы, горячий предвыборный период, время, когда кадетская партия находилась в зените своей популярности, своего политического влияния. Если бы кадеты и в тот решительный политический момент оставили в силе своё примечание, они показали бы себя просто плохими «политиками»… Однако,— возразят наши равноправки, зашита женского равноправия вовсе не являлась у кадетов приманкой для привлечения сердец наивных избирателей-демократов декоративным принципом, о котором с лёгким сердцем забывают, вступая на трибуну перед лицом народных представителей. Когда дело дошло до фактической защиты женских интересов, кадеты блестяще выполнили в Первой Думе взятые на себя обязательства.

Остановимся несколько подробнее на этом важном в истории женского движения событии — признании женского политического равноправия первыми русскими народными представителями.

Когда феминистки с умилением и восторгом говорят о заседаниях 2‑го и 4‑го мая и 5‑го, 6‑го и 8‑го июня 1906 г., то отмечают обыкновенно «рыцарское поведение» проф. Петражицкого, Кареева, Ломшакова и других кадетов, лишь мимоходом вспоминая о защите женского равноправия, исходившей со стороны более демократической группы народных представителей, а именно трудовиков. А разве не они именно первые подняли голос за то, чтобы в ответный адрес на тронную речь включены были в формулу избирательного права слова «без различия пола»? «Мы говорим о том, что избирательное право должно быть реформировано на основании 4‑членной формулы. Мы забываем в этом первом русском парламенте о русской женщине, которая наряду с другими боролась за свободу (продолжительные аплодисменты). Мы забываем, что сын рабыни не может быть гражданином… (Бурные аплодисменты). Так говорил трудовик Рыжков. Его поддерживали трудовики Бондарев, Буслов, Онипко, Заболотный».

Вслед за трудовиками раздаётся голос кадета Ломшакова.

«Раскрепощение крестьян,— говорит он,— раскрепощение рабочего класса, раскрепощение всех граждан, раскрепощение женщин — вот первая задача нашей работы. И здесь отступления, как и во всех других вопросах, для нас быть не может и не будет. Случайная обмолвка одного из наших товарищей здесь,— я это считаю именно обмолвкой,— направлена к нам не по адресу, она направлена по адресу тех из присутствующих, которые не разделяют нашей программы по вопросу о женском равноправии. Для нас женщина равноправна с мужчиной, равноправна не только политически, но и граждански, равноправна вполне и без исключений…»

Однако речь не вызывает никакого энтузиазма со стороны его товарищей по партии. Типичный представитель кадет, тонкий и осторожный Набоков, объясняет Думе, что комиссия, вырабатывавшая ответный адрес, решила не развёртывать избирательной формулы по той же причине, что уже в самой комиссии по этому пункту возникли разногласия и что «осторожнее» будет ограничиться общими терминами. «По вопросу о всеобщем избирательном праве у нас образовалось большинство и меньшинство. Меньшинство стояло за раскрытие этой формулы и за внесение всеобщего избирательного права, как понимают его те, которые стоят за всеобщее, прямое, тайное и равное голосование, без различия пола, национальностей и вероисповеданий». Большинство полагало, что «мы поступим более осмотрительно и более осторожно, если оставим внесённую нами формулу, которая всего более подойдёт к действительно выраженной воле народа; но если мы внесём сюда какие-либо дополнительные признаки, то мы не только не сможем с уверенностью сказать, что это есть единственная воля всего народа, но даже рискуем не получить единогласия в Думе»; и поэтому большинство осталось при термине «всеобщего избирательного права». По вопросу о поле комиссия полагала, что в том месте адреса, в котором говорится о равноправии национальностей, религий, следует, конечно, прибавить по недосмотру опущенное слово: «полов».