Марксизм: испытание будущим

- Интеллигент: «Вы не правы: никакого социализма в советское время не было и не могло быть».

- Рабочий: «Хорошо. Тогда верните мне не то, что «не было», а то, что «было».

На мой взгляд, этот анекдот хорошо иллюстрирует два подхода к пониманию социализма в левой среде: абстрактный и конкретно-исторический. Для первого подхода, присущего нашему герою - интеллигенту, социализм сводится только к тому, что зафиксировано в общих нормах программных документов правящей партии. Если он не находит полное осуществление этих норм в действительности, то начинает с порога отрицать саму возможность существования социализма в обществе. Таков тип доктринального мышления: оно все в будущем, и ничего в настоящем.

Для второго подхода, разделяемого нашим героем - рабочим, напротив, социализм - это, прежде всего реальность, связанная с решением конкретных жизненных проблем. Если в этой реальности есть работа, отсутствует эксплуатация, зарплата и пенсии гарантированы государством, имеется возможность приобрести нормальное жилье, повести детей в детский сад, иметь бесплатное образование и медицину, безопасность на улице, возможность свободно высказывать свое мнение и непосредственно влиять на принятие производственных и политических решений - это и есть социализм. То есть для него социализм не столько отвлеченное будущее, сколько реальное настоящее, в котором осуществляется и совершенствуется жизнь таких же, как он простых тружеников.

Конечно, это не значит, что сторонники конкретно-исторического подхода игнорируют теорию, роль общественного идеала и других программных норм в становлении реального социализма. Напротив, они ими руководствуются, связывая общие идеи и программные нормы с реальной жизнью. Еще Л. Троцкий отмечал: если развитие идет по линии воплощения программных норм в жизнь, мы имеем дело с социалистической тенденцией в политике и практике, т. е. с реальным построением социализма в стране8. Если же этого не происходит, то возникает обратный процесс деградации социалистической тенденции с одновременным усилением мелкобуржуазных явлений, что, в конечном счете, может привести к вырождению рабочего, или социалистического государства и реставрации буржуазных отношений в стране9. Последнее мы также могли наблюдать в СССР в конце прошлого века. Эта реставрация вызывает недовольство многих российских граждан. Их, по данным социологов, насчитывается в последние годы более 50% населения. Отсюда понятна их ностальгия по советскому прошлому, по большой и единой стране, каким был СССР10.

Однако вернемся к рассмотрению книги «СССР: незавершенный проект». К сожалению, часть ее авторов, также как и наш интеллигент из анекдота, считает, что никого социализма и даже социалистической тенденции в советские времена не было и не могло быть по определению. Особенно рельефно это обозначено в главе, написанной профессором Михаилом Воейковым, «Природа социально-экономической системы в СССР». Ее автор считает и пытается обосновать, что Октябрьская революция и советское общество, по сути своей, были и остаются сугубо буржуазными феноменами. Он, в частности, пишет: «... Марксизм, как известно, считал, что социалистическая революция может произойти только в странах высокоразвитого капитализма. Это положение было общепризнанным среди марксистов. Если строго придерживаться этой формулы, то становится трудным объяснить социалистический характер русской революции 1917 г. и последующее строительство социализма в отдельно взятой России. По классическому марксизму, общество не вольно выбирать: или ему еще какое-то время пребывать в лоне капитализма, или же сразу перескочить в социализм. Поэтому социально-экономической строй, который возник в России после революции 1917 г. мог быть только буржуазным. Он господствовал весь XX век в стране и продолжает господствовать и сегодня»11.

Нет возможности разобрать все отдельные доказательства этого главного тезиса Воейкова, поэтому начну с простого риторического вопроса, имеющего методологическое значение. Если «общество не вольно выбирать свое собственное социально-экономическое устройство», то кто же тогда волен? Бог, «пришельцы из космоса», другие неизвестные и мистические силы? По мнению самого Воейкова, такой выбор, видимо, совершается автоматически под стихийным давлением развития техники и технологии. Он уверен: если страны «осваивают одну и ту же технику и технологию», они «имеют одни и те же закономерности развития»12. Отсюда следует, что переход к социализму в технически неразвитой капиталистической стране невозможен, в принципе, ибо она не обладает наивысшей техникой, имеющейся в развитых капиталистических странах. Эту мысль он поясняет следующим образом: не может быть такого, чтобы техника и производство были - «хуже, а отношения, которые развивались на основе этой техники - лучше. С точки зрения аутентичного марксизма - это абсурд. Да и с точки зрения формальной логики - то же абсурд»13.