Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск второй

В этот период сталинская политика была полна ошибок противоположного характера. Не говоря уже о политике благоприятствования фашистской агрессии, которую Сталин проводил с осени 1939 года до весны 1941 года, мы можем заметить, что и после гитлеровской агрессии против СССР, после образования антигитлеровской коалиции, куда входили СССР, Великобритания, Соединенные Штаты и целый ряд других стран, после решающих побед Советского Союза над нацистской Германией его больше всего волновало не столько развитие мировой революции, сколько апология России как великой мировой державы. Об этом свидетельствуют и обширные территориальные притязания Сталина, который, видимо, мечтал о контроле над турецкими проливами Босфор и Дарданеллы. К тому же некоторые его территориальные притязания были поддержаны Англией и Соединенными Штатами, например в отношении аннексии части Восточной Пруссии. Черчиллевская Великобритания рассчитывала, таким образом, не только ослабить противника в лице Германии, но и создать элемент постоянных разногласий между Россией и Германией. Будучи марксистом, Сталин не мог не поддерживать коммунистические партии Восточной Европы и создания режимов народной демократии. Тем не менее отношения между Восточной Европой и Советским Союзом строились на основе абсолютной гегемонии СССР, что явилось причиной конфликта с Югославией, а затем причиной массовых репрессий во всех социальных слоях стран Восточной Европы, не исключая тех коммунистов, которые не слишком соглашались с неограниченным контролем Кремля. В 1951 – 1952 годах Сталин мог спокойно позвонить ночью по телефону, чтобы дать инструкции Беруту, Вылко Червенкову, Готвальду или Ракоши точно так же, как первым секретарям партийных организаций советских союзных республик. Не мог он понять и проблем национально-освободительного движения, начавшегося после второй мировой войны, что видно из его отношения к таким странам, как Индия и Индонезия. Как известно, в первое время и в Китае он склонялся к поддержке не столько Мао Цзэдуна, сколько Чан Кайши, естественно, не потому, что предвидел будущее перерождение социализма в этой стране.

По-настоящему существенные ошибки Сталин допустил в 30 – 40-е годы в ходе разработки теории и практики социалистического строительства в СССР. Я не имею в виду его многочисленные преступления против человечества, его незаконные репрессии и массовые убийства. Я только хочу подчеркнуть крупные ошибки Сталина в самом истолковании социализма. Уже в 20-е годы, говоря о построении социализма в одной стране, Сталин думал прежде всего об экономических сторонах этой проблемы, то есть о превосходстве по размерам социалистических предприятий над капиталистическими. Поэтому он объявил о решающей победе социализма в СССР в середине 30-х годов, хотя государственные промышленные предприятия, не говоря уже о колхозах и совхозах, были весьма далеки от уровня аналогичных предприятий и хозяйств в Соединенных Штатах и Западной Европе по производительности труда и экономической эффективности. Но социализм как социальная формация не сводится лишь к экономике; экономические отношения – это лишь его базис. Сталин, естественно, знал слова Маркса о том, что революции в области отношений собственности должна соответствовать и революция в области многочисленных надстроек. Но ему казалось, что проблемы «надстройки» были намного более легко разрешимы, нежели проблемы «базиса». Поэтому на XVII съезде он заявил:

«Факты говорят, что мы уже построили фундамент социалистического общества в СССР и нам остается лишь увенчать его надстройками, – дело, несомненно, более легкое, чем построение фундамента социалистического общества»[115].